Хельке выглядел грустно. Судя по всему, хитрый эввир собирался чуточку нажиться на графине. Но – увы. На Эдоарде сильно не наживешься.

С другой стороны, можно получить свое и не деньгами.

Защитой, спокойствием, снятием кое-каких запретов. И это ювелир понял очень быстро.

– Ваше сиятельство, вы считаете, что такой вариант возможен?

– Разумеется.

Лиля задумалась.

Да, с эввирами можно иметь дело. Но – не ей. Государство с этим лучше справится. А она и правда поговорит с королем. Тем более надо выяснить о Джейми… Ну это надо удочку закинуть Алисии.

Свекровь у нее классная. Всегда можно договориться. А ведь даже самые милые дамы ревнуют своих сыновей к невесткам. А тут – полное спокойствие…

Ладно. Это ее куда-то не туда понесло.

А что еще можно сделать для реализации?

Лиля подумала немного. Ну не менеджер она, вот ни разу… А с чего начинают все законодатели моды?

А ведь все просто.

Надо создать свой модный дом.

И начало есть. Торговая марка Мариэль, в честь мамы реципиентки, знак – красный крест.

И фирменный магазин. В столице, со всеми заездами и заходами, и чтобы в нем можно было купить кружево, полюбоваться на себя в громадное зеркало, выпить что-нибудь экзотическое из стеклянных бокалов, немножко посплетничать, может быть, съесть что-то необычное… а почему нет?

Надо это дело просто обдумать. Но сначала поговорить с мастерами.

Разговор с девушками пришлось отложить. Потому как Тахир и Джейми потребовали объяснений. Что такое эпилепсия, где она живет, с чем ее едят и как с ней бороться.

И ведь не откажешь…

Минут десять потребовалось, чтобы растолковать разницу между приступами эпилепсии и истерическим припадком. А ведь путали, и частенько.

– Ваше сиятельство, а есть ли лечение? Вы странно вели себя там, во дворце…

Лиля опустила ресницы.

– Да, Тахир, нет от этой болезни лекарства. Такого, чтобы можно было травку заварить или там швы наложить. Нет. И не будет, наверное, еще очень долго.

– Обычно вы сразу говорите, чем можно помочь. А тут…

– А тут я сделала все, что могла. Не дала женщине навредить себе. Сказала, что это болезнь, а не одержимость. Потому что жизнь в постоянном страхе приступа, страхе разоблачения… это само по себе доведет до любой болезни.

– А почему вы нам раньше не рассказывали? – не удержался Джейми.

– Да я и так вам спокойной жизни не даю, – усмехнулась Лиля. – Мальчик, нельзя сразу объять необъятное. Люди лекарской науке по десять лет учатся, а ты хочешь все за год освоить? Да и какой год? Полугода не прошло!

Джейми потупился. Ну, есть такое. Если бы парня воспитывали, как барона, он бароном и стал бы. Но воспитывали-то как лекаря. Вот он и прикипел… что ж. Значит, баронство Донтер будет баронством со здоровым образом жизни.

– Но пациентке вы не скажете, что это неизлечимо?

– Нет. Я и так… Но выхода другого не было.

Лиля прикрыла глаза. Усталость разъедала. А что тут поделаешь?

Да, совершила глупость. Да, на глазах у альдона. Да, страшный риск и подстава. Но когда было сначала думать, а потом делать… Кто твердо следует сему идеальному рецепту в критической ситуации? Ну?! Что, нет ответа? То-то же.

– Да уж, – поддакнул Тахир. Если бы тогда сказать, что это не лечится…

– Не лечится только то, что свыше послано, – встрял Джейми. – Как наказание.

– И это становится делом Церкви, – Лиля вздохнула. – Конечно же.

Несказанное повисло в воздухе. Церковь и врачи никогда особо не ладили. Первые полагали болезни воздаянием за человеческие грехи. Вторым чихать было на воздаяние, они старались помочь людям. Отсюда и возникал конфликт. И все трое прекрасно это понимали. Но есть вещи, которые даже при своих не говорят вслух. Целее будешь.

– Так что пришлось немного приукрасить, а немного умолчать кое о чем. Но я бы сказала, что в данном случае и мои слова были неплохим лечением. Во-первых, эффект плацебо. – Мужчины, уже ознакомленные с этим понятием, дружно кивнули. – Во-вторых, снялся постоянный страх, который топором висел над пациенткой. А поскольку все болезни от нервов, ну не все, но процентов много…

– То ей так и так будет легче.

– И ее мужу тоже. То она ежедневно ждала всяких пакостей: доноса церкви, приступа, монастыря… Сами понимаете – радости тут мало. Эта болезнь хорошо развивается на нервной почве, воздействует на разум. Можно было ожидать всего, вплоть до сумасшествия. И если этого не случилось, можно считать, что дама она крепкая, а болезнь протекает в легкой форме.