– Матушка, простите меня, я же вас ковшиком ударил!

– Батюшка дорогой, мне по моим грехам ещё больше причитается!

Вот так и окрестили мы нашу Надежду… Вышла она из купели, оделась, пошли мы из храма, слышим, за свечным ящиком старушка ворчит:

– Везёт же некоторым! В конце жизни окрестятся – все грехи им предшествующей жизни простятся, и чистенькими к Богу идут!

Инна с Надеждой улыбнулись только. Вышли мы на улицу, идём домой, уже к дому подходим, как поняли: а бабушка-то наша своим ходом идёт, без поддержки, да как идёт – чуть не вперёд нас летит!

Назавтра ещё раз сходили мы в храм: батюшка благословил Надежде причаститься. И снова она шла без поддержки, так, как будто выздоровела полностью.

Мы с Инной уезжали на следующий день, и Надежда напекла нам пирогов с картошкой. Она провожала нас на вокзале, долго махала рукой. А я смотрела на её помолодевшее лицо, ставшие ясными глаза и думала: «Да, Промысл Божий не обижает никого!»

История о том, как пришли ко мне воспоминания о схимонахине Марии (Стецкой), сама могла бы стать сюжетом для рассказа. Так много оказалось в этой истории неожиданных встреч и того, что я называю неслучайными случайностями, а на самом деле – проявлениями в нашей жизни Божьего Промысла.

Началась эта история с одного неспешного вечернего разговора в келье монастырской гостиницы Оптиной пустыни. Зашёл разговор о современной жизни, о том, как мало старцев и особенно стариц осталось на Руси. В безбожные годы прервана была преемственность старчества, закрыты почти все монастыри. Из женских монастырей только Пюхтицкий и оставался. И как же трудно сейчас обрести духовного руководителя! В общем, перевелись старцы.

Но одна из сестёр мягко возразила:

– Вы не там ищете. Есть и сейчас и старцы и старицы, но они скрывают свою духовную высоту. Искать старца или старицу нужно не в географическом пространстве, а в духовном.

– Что это значит?

– Духовно – с помощью молитвы. Иначе можно пройти мимо старца и не понять, что перед тобой старец. Духовное видит душевное, а вот душевное не видит духовного.

Все в келье примолкли.

А я вспомнила, как прожила пару месяцев в Киреевске, у келейницы старицы Сепфоры, схимонахини Анастасии, ухаживала за парализованной матушкой. Как много рассказывала мне мать Анастасия о старице, которая провела в этом маленьком городке Тульской области многие годы своей жизни. Мать Сепфора молитвенно стояла у истоков возрождения Оптиной пустыни и Клыково и умерла в 1997 году на сто втором году жизни. К ней за помощью и советом обращались игумены и протоиереи, тысячи людей испытали на себе силу её огненной молитвы, что как птица летела к Престолу Божию.

Но жила она очень прикровенно. Молитвенный подвиг свой скрывала. Была уже прозорливой старицей, схимницей, к ней приезжали иеромонахи, игумены, протоиереи, а соседи недоумевали: «Почему это к нашей бабушке Даше из Оптиной столько батюшек приехало?» Вот так можно жить по соседству со старицей и не узнать её.

И у меня возникло чувство, что не закончен наш разговор о старцах и старицах. Будет продолжение. Потому что ничего случайного не бывает.

И через пару дней в этой же келье познакомилась я с Ларисой, врачом из Калуги, которая, спустя некоторое время, пригласила меня приехать к ней в Калугу в гости. Приехать, чтобы услышать рассказ о старице нашего времени.

Обаятельная, милая женщина, Наталья Ивановна Щербакова рассказала мне о своей духовной матери, схимонахине Марии (Стецкой). Судьба этой старицы была удивительной, жизнь её протекала в русле Божьего Промысла. Наталья Ивановна попросила меня написать о старице. Мне и самой очень захотелось это сделать.

В беседе с духовным отцом, игуменом А., я сокрушалась, что нет у меня никаких свидетельств о жизни старицы, кроме рассказа одной её духовной дочери. А ведь этого мало! Чтобы писать о старице, нужны свидетельства многих людей.

– На всё воля Божия. Если есть воля Божия рассказать о старице, то Господь пошлёт людей, которые поделятся воспоминаниями о ней.

А на следующий день внезапно мне позвонила и попросила о встрече одна паломница, вместе с которой жили мы в келье оптинской гостиницы год назад. И вдруг:

– Оля, я завтра уезжаю домой, в Хабаровск. Ты тут за меня помолись, а я за тебя там свечку поставлю.

– Хабаровск? Света, а есть у тебя друзья в Комсомольске-на-Амуре?

– Есть. Подруга.

– Мне вот очень нужно про старицу узнать, схимонахиню Марию (Стецкую), сможешь?

– Попробую.

На том и расстались. Признаться, я думала, что, вернувшись домой, Светлана забудет о просьбе: после отпуска дела навалятся. К моему удивлению и радости, через неделю мне позвонили из Комсомольска-на-Амуре.

И пошли письма, сканированные документы, бандероли. Люди помнили о матушке и любили её. Потом последовали звонки из разных концов России: Москва, Орёл, Псковская земля. Я не успевала удивляться. А удивляться-то было нечему: когда Господь хочет, чтобы светильник не оставался под спудом, открываются все двери.