12/VI–1926 г. М[итрополит] Аг[афангел] подчинился всеобщим просьбам и требованиям и отказался от своего Пермского послания. Единственным законным Управителем остался М[итрополит] Сергий, с каковым Cов[етская] власть, убедившись в бесплодности своих попыток спровоцировать анархию в Церкви через ВВЦС и М[итрополита] Агафангела, стала продолжать переговоры о легализации, начатые год назад с М[итрополитом] Петром.

Что касается самого М[итрополита] Петра, то он в это время был вывезен тайно из Москвы и помещен в крепость б[ывшего] Спасо-Евфимиева м[онасты]ря в Суздале в одиночной камере. Там находился он до поздней осени 1926 г., в то время как в России в это время происходили следующие события: в результате переговоров с Тучковым М[итрополит] Сергий составил проект декларации, каковую вместе с проектом обращения в Нар[одный] Ком[иссариат] Внутренних Дел разослал всем Епископам для ознакомления [526] . Осведомившись о том, что Епископы, а с ними и вся Церковь солидарны с его проектом, М[итрополит] Сергий в VII–1926 г. передал указанные документы Тучкову. Однако скоро выяснилось, что Тучков признал указанные акты Церкви недостаточными и продолжал настаивать на принятии М[итрополитом] Сергием тех условий, кои еще в 1925 г. были поставлены М[итрополиту] Петру, а для большей «убедительности» этих условий ГПУ настолько усилило репрессии против Епископата, что в редкой Епархии оставались еще Епископы. Помимо этого Власть через местные органы ГПУ с целью еще больше дезорганизовать Церковь стала навязывать отдельным Епархиям, округам и даже благочиниям «легализацию» – на основе тех же условий, и т. к. на местах находились иногда не достаточно стойкие иерархи, клирики и миряне, то такие местные, сепаратные легализации отдельных частей Прав[ославной] Церкви начали наблюдаться с конца 1926 г. в разных концах России [527] . В это время Епископы, находящиеся в ссылке в Соловках, составили свою декларацию Правительству, передали ее М[итрополиту] Сергию, а последний, широко распространив ее по России, высказал свою полную солидарность с ней.

Одновременно с этим полное отсутствие сведений о М[итрополите] Петре, о его местопребывании и здоровье стали порождать опасения и за самую его жизнь. Аресты и ссылки Епископов, достигшие к этому моменту своей кульминационной точки, прямая угроза, начавшая грозить и М[итрополиту] Сергию, ввиду его твердости и нежелания идти на компромиссы, отсутствие на свободе надежных и испытанных Епископов, которым бы М[итрополит] Сергий мог передать управление Церковью в случае своего ареста, неопределенность положения в случае смерти М[итрополита] Петра, с каковой должны были бы прекратиться полномочия и М[итрополита] Сергия, – все это вынуждало всех мыслящих иерархов поднять вопрос о своевременности и целесообразности как-то кардинально пересмотреть вопрос об управлении Прав[ославной] Церковью, дабы обеспечить ее законным и отвечающим своему назначению руководством даже в том случае, если бы умер М[итрополит] Петр и вместе с тем при безнадежности перспективы созвать Собор хотя бы и в нескорое, но в определенное время.

И вот осенью 1926 г., по мысли группы Епископов, близких М[итрополиту] Сергию, наиболее целесообразное решение этого вопроса, т. е. вопроса об управлении Прав[ославной] Церковью, следовало видеть в немедленном же избрании нового Патриарха, если не на Соборе, за невозможностью его созыва, то на соборе Епископов, а ввиду опять-таки невозможности и его созыва – путем опроса и собирания мнений большинства прав[ославных] Епископов. Избранный т[аким] обр[азом] новый Патриарх, даже если бы он и был в ссылке, мог бы ясно и определенно установить порядок преемства власти, во-первых, во-вторых, не стало бы больше поводов для борьбы за Местоблюстительство, Заместительство и пр. Кроме того, самое наличие Патриарха – подняло бы дух и бодрость в Церкви. Что касается канонической стороны дела, то Епископы и М[итрополит] Сергий находили, что при наличии подписей подавляющего большинства Епископов под актом выборов – таковые были бы неоспоримы и с канонической стороны.

Однако трудность этого дела состояла в том, что, во-первых, надо было объездить всю Россию и в том числе отдаленные места ссылки, во-вторых, все дело надо было поставить достаточно конспиративно и выполнить в сравнительно короткий срок, т. к., если бы ГПУ узнало о таком начинании Церкви, конечно, надо было ждать самых суровых репрессий.

По единогласному выбору Епископов-инициаторов кандидатом в Патриархи был избран Митр[ополит] Кирилл Казанский, томящийся в ссылке с 1922 г. и не раз явивший свою стойкость в Православии, свою неподкупность и мужество: к тому же в 1926 г. осенью как раз истекал срок его ссылки и можно было, хотя и без особых гарантий, надеяться на его хоть относительную свободу. М[итрополит] Сергий в особом секретном обращении к Епископам излагал мотивы, побудившие группу Епископов поднять вопрос об избрании Патриарха, и, со своей стороны испрашивая Божие благословение на это дело, просил всех Епископов высказать в письменной форме свое мнение. С этим обращением М[итрополита] Сергия Еп[ископ] Рыльский Павлин и еще несколько близких М[итрополиту] Сергию лиц, разделивши Россию между собой, – стали объезжать Епископов, собирая их мнения. В XI–1926 г. имелись уже подписи 72-х Епископов под актом избрания М[итрополита] Кирилла Патриархом. Казалось, вопрос мог быть уже решен, но как раз в этот момент произошло событие, нарушившее все планы и предположения.

Еп[ископ] Павлин был внезапно арестован в Москве, где он находился проездом. Вслед за его арестом посыпались другие. Был арестован ряд Епископов, чьи подписи стояли одними из первых под актом избрания М[итрополита] Кирилла – Арх[иепископ] Корнилий, Еп[ископ] Григорий Козлов и др.; был арестован в ссылке, где он находился – в Зырянском крае, и брошен в Вятскую тюрьму – М[итрополит] Кирилл и, наконец, в начале XII–26 г. был арестован в Нижнем и переведен затем в Москву во внутреннюю тюрьму ГПУ и М[итрополит] Сергий. Казалось, ГПУ попало на след намерений М[итрополита] Сергия и всего русского Епископата об избрании патриарха и, застигнув врасплох Еп[ископа] Павлина, обнаруживши все документы и подписи, – расправлялось с Епископами. Однако вскоре такая версия оказалась несостоятельной – наряду с арестованными Епископами, подписавшими акт избрания М[итрополита] Кирилла, – некоторые, в том числе и тот, кто первый подписал этот акт, оставались совершенно невредимыми, и можно было предполагать, что ГПУ ничего о них и не знает; затем оказалось, что при аресте Еп[ископа] Павлина все документы компрометирующего характера были не при нем и в ГПУ не попали.

Когда затем уже в III–27 г. Еп[ископ] Павлин и М[итрополит] Сергий были освобождены, они подтверждали, что никакие документы в ГПУ не попали, и т[аким] обр[азом], перед Церковью все эти события конца 1926 г. остаются загадочными и непонятными. Была ли тут грандиозная провокация, имевшая целью избавиться от определенной части почему-либо неудобных Епископов, имело ли место трусливое предательство тех, кто первый попал в ГПУ в XI–26 г., м[ожет] б[ыть] даже случайно, – все это разрешит когда-нибудь история. Мы же можем лишь констатировать, что в XI–26 г., в то время когда аресты и ссылки Епископов достигли апогея, в Управление Церковью, согласно завещанию М[итрополита] Петра, вступил честный, чистый, но нерешительный Митр[ополит] Иосиф Петербур[гский], к тому же находящийся в ссылке. Он не счел возможным фактически управлять Церковью, ввиду того что находился в глуши Яросл[авской] губ[ернии] и уехать оттуда не мог, а поэтому передал управление трем заместителям – Арх[иепископу] Корнилию, который был арестован, Арх[иепископу] Фаддею, который был в ссылке, и Арх[иепископу] Серафиму Угличскому, который и вступил в управление Церковью. Одновременно с этим М[итрополит] Петр из Суздаля был переведен в Москву в тюрьму ГПУ, где Тучков предложил ему отказаться от Местоблюстительства. М[итрополит] Петр решительно не согласился на это и тогда же, через ксендза, сидевшего с ним в одной камере, просил передать всем, что «никогда и ни при каких обстоятельствах не оставит своего служения и будет до самой смерти верен Православной Церкви». В конце XII М[итрополита] Петра этапом через Вятскую, Пермскую, Екатеринбургскую и Тюменскую тюрьмы направили в ссылку в Тобольск. I/I 27 в Пермской тюрьме М[итрополит] Петр впервые имел возможность узнать о положении церк[овных] дел в России, о провокации Арх[иепископа] Григория в прошлом году, о выступлении М[итрополита] Агафангела и пр., и тогда же составил он свое послание к Церкви, имевшее целью объяснить все его невольные ошибки, сделанные из тюрьмы в предыд[ущем] году, и направить церк[овную] жизнь в должное русло. 21/I 27 в Екатеринбург[ской] тюрьме М[итрополит] Петр имел свидание с Арх[иепископом] Григорием, после чего ему удалось передать свое послание на волю. В II–1927 г. он прибыл в Тобольск[ую] тюрьму, откуда в начале Марта был направлен на поселение в с. Абалацкое на берегу Иртыша, в 50 в[ерстах] выше Тобольска. В это время Арх[иепископ] Серафим Угличский вызван был в Моск[овское] ГПУ, где Тучков предложил ему принять известные условия «легализации». На это Арх[иепископ] Серафим ответил отказом, мотивируя его тем, что не считает себя полномочным решать основные принципиального характера вопросы без находящихся в заключении старших Иерархов. После трех дней содержания Арх[иепископа] Серафима в ГПУ Тучков отпустил его в Углич, а 20-III был освобожден М[итрополит] Сергий, которому Арх[иепископ] Серафим и сдал дела управления.

Факт освобождения М[итрополита] Сергия в тот момент, когда репрессии против Церкви по всей России все возрастали, когда участие его в деле о выборах М[итрополита] Кирилла, за каковое целый ряд Епископов поехали в отдаленные ссылки, – было несомненно – сразу же возбудил ряд опасений и тревог, которые усилились, когда 22–IV 1927 был освобожден и Еп[ископ] Павлин и когда 18/V в Москве был неожиданно созван Синод. Для людей дальновидных стало несомненно, что между М[итрополитом] Сергием и Сов[етским] Правительством в лице ГПУ, во время его тюремного заключения, состоялось какое-то соглашение, которое поставило его самого и близких ему Епископов в совершенно исключительное положение наряду с другими.

В то время как продолжались аресты и ссылки, когда в ответ на убийство Войкова за границей в тюрьмы бросили по всей России не только последних Епископов, но и рядовое духовенство, – М[итрополит] Сергий получил право свободно жить в Москве, каковым правом он не пользовался даже до ареста.

Наконец, когда стали известны имена Епископов, призванных им в Синод, в капитуляции М[итрополита] Сергия перед Сов[етской] властью не могло быть больше сомнений. В Синод вошли: Арх[иепископ] Сильвестр – быв[ший] обновленец, Арх[иепископ] Алексий Хутынский, быв[ший] обновленец, назначенный на Петроградскую кафедру от живой церкви после казни Митр[ополита] Вениамина, Арх[иепископ] Филипп – быв[ший] беглопоповец, т. е. переходивший из Прав[ославной] Церкви в секту «беглопоповцев», Митр[ополит] Серафим Тверской – человек, о связях которого с ГПУ знала вся Россия, которому никто не верил. Вслед за таким составом Синода начались такого же характера и новые Еписк[опские] хиротонии и назначения: Сергий Зенькевич, Владимир Горьковский и др[угие] – быв[шие] обновленч[еские] протоиереи – были рукоположены во Еп[ископы]; Еп[ископы] Артемий Ильинский, Назарий Андреев, Мелхиседек Паевский, Матфей Храмцов и др[угие] – тоже быв[шие] обновленцы и жившие на покое – были назначены на Епарх[иальные] кафедры. С другой стороны, началось увольнение на покой ссыльных Епископов. В атмосфере все растущего недоверия вышла наконец в VI–27 г. [528] знаменитая декларация М[итрополита] Сергия. Казалось, карты были открыты – М[итрополит] Сергий капитулировал перед ГПУ, принял все условия «легализации» и ныне последовательно проводит их в жизнь. Цитатель Православия – Патриарший Престол – была в руках врагов Церкви, борьба с Церковью идет не только извне, осуществляется не только теми, кто носит мундир ГПУ и партийный билет, но и изнутри – теми, у кого на груди панагия и крест, кто ходит в монашеских рясах и Епископских мантиях. Немногим раньше издания декларации М[итрополита] Сергия – М[итрополит] Петр был снова арестован и содержался теперь в Тобольск[ой] тюрьме. Одновременно и М[итрополит] Кирилл был отправлен в ссылку в Турух[анский] край. В атмосфере все растущего недоверия к М[итрополиту] Сергию – церк[овное] сознание искало авторитета, на который могло бы опереться в своем суждении о происходящем, но наибольшие авторитеты были вне сферы досягаемости – М[итрополиты] Петр и Кирилл, – остальные же Епископы предпочитали молчать и ожидать дальнейшего.