За завтраком червячок уже не пытался донимать родителей вопросами. Он решил выяснить все самостоятельно. Только вот как это сделать? Если маму с папой спрашивать нельзя, он найдет, кого можно расспросить.

Приближалась осень. Воздух становился все прохладнее, а небо яснее и прозрачнее. Червячку нравился сад осенью, хотя это и означало, что их ждут перемены. Ближе к обеду он отправился к самому мудрому червячку в их саду.

Большое и спелое яблоко, самое большое в саду, служило пристанищем этому мудрецу. Червячок немного оробел, когда вошел. Старик сидел перед окном в кресле-качалке и жевал лакричную палочку. Он без любопытства оглядел юного червячка и спросил:

– Кто ты и зачем пришел?

Червячок оробел еще больше и ответил:

– Меня называют «Яков – любопытный червячок». Я пришел узнать, для чего в этом мире существуем мы, червячки?

Старый червячок улыбнулся.

– Я не могу тебе ответить. Каждый узнает это самостоятельно. И ты тоже не сможешь никому рассказать, когда найдешь ответ.

Червячок огорчился, но последние слова мудреца вселили в него надежду.

– Так значит, я все же узнаю это? – спросил он.

– Да, – кивнул самый мудрый, – только ты должен сам придумать, как ты это сделаешь.

Он отвернулся и вновь принялся за жевание лакричной палочки.

Немного растерянный Яков (теперь мы узнали, как его зовут) отправился домой. На обед мама приготовила холодный яблочный суп и яблочную шарлотку, которую червячок очень любил, но даже это не могло отвлечь его от размышлений. Родители с любовью глядели на сына. Они гордились его воспитанностью и умом, вот только вечная пытливость червячка иногда выводила их из равновесия. Некоторое время они обедали молча, а потом червячок сказал: «Сегодня я был у мудреца и спрашивал его о цели нашего существования».

Родители замерли.

– Самый мудрый червячок сказал мне, что я могу это выяснить только самостоятельно. Поэтому я хочу отправиться за поле и узнать, для чего мы живем.

Мать с отцом некоторое время потрясенно молчали, а потом стали уговаривать «неразумного» сына.

– Да что же это такое! – воскликнула мать. – Почему ты не можешь быть как все? Разве соседские червячки донимают родителей глупыми вопросами? Разве они уходят так далеко от дома? Что скажут остальные червячки? Они подумают, что ты сошел с ума.

Отец, со своей стороны, тоже пытался объяснить червячку, что нужно вести себя нормально; что период вопросов пройдет, надо только подождать. Но это не убедило Якова. В конце концов родители отчаялись его уговорить. В ход пошло последнее средство. Материнские слезы и категорический запрет отца уходить из сада. Червячок загрустил.

– Как вы не понимаете?! – воскликнул он, – это важно для меня. А вы хотите сделать из меня послушного приличного ребенка, но это же буду не я! – Он заперся в своей комнате и долго думал. А утром осторожно собрал узелок с едой и пустился в путь.

Червячок, несмотря на любовь к философии, – а философы почти все одиночки – не любил подолгу быть один. И теперь отправляться в такой путь в одиночестве казалось ему опасным и грустным. Немного подумав, он повернул к своему другу – грушевому червячку. У Якова было много друзей, но такой, с которым можно отправиться в любой опасный путь, был только один.

Гуги, грушевый червячок, не спал. Приглаживая по привычке свой вечно торчащий вихор, он слушал Якова и волновался все больше.

– Это же настоящее приключение, – повторял он, бегая по комнате. Потом притащил большой рюкзак и скидал туда все, что могло пригодиться для большого путешествия.

– А ты слышал, что за полем есть таинственный луг? Еще никто из тех, кто отправился туда, не вернулся, – начал он, когда они уже шагали по дороге. – Как ты думаешь, почему?

Яков немного помолчал и осторожно ответил.

– Может, за лугом так хорошо, что они не захотели возвращаться. – И тут же возразил себе. – Но ведь у них здесь оставались родители. Они бы вернулись, чтобы позвать родителей с собой.

Гуги подтянул лямку рюкзака и сказал:

– В любом случае нам придется быть очень осторожными, чтобы целыми и невредимыми пройти через этот луг. Может там живет опасная птица воробей?

Яков только пожал плечами.

– Ты еще расскажи, что она питается исключительно червячками. Я уже давно вырос из детских пугалок.

– Не знаю, – осторожно заметил Гуги, – всякое может быть.

Они дошли до поля и остановились на ночлег. Солнце величаво садилось в кресло, невидимое за горизонтом. Пурпурные с золотом лучи освещали колосья пшеницы. Червячки почувствовали, как прекрасен их мир, и на миг ощутили щемящую боль в сердце.

– А что, если мы никогда не вернемся? – спросил Гуги.