Ребенок, не научившийся эмоциональному самоконтролю, может вырасти эгоистичным, жестким и бесчувственным. Если это девочка, то она будет пытаться либо ни в чем не зависеть от окружающих, либо использовать их для удовлетворения собственных потребностей, оставшихся еще с младенчества. Повзрослев, она будет часто влюбляться, пристрастится к алкоголю или еде или превратится в трудоголика. В особо тяжелых случаях развиваются пограничные расстройства личности со следующими симптомами:

• бурные эмоции;

• импульсивное поведение, иногда направленное на саморазрушение;

• замкнутый характер;

• враждебное отношение к окружающим;

• чувство стыда;

• неэффективность действий.

Недоразвитость эмоций может привести и к проблемам с самосознанием; такой человек не может толком сказать, кто же он на самом деле. Ведь понимание самого себя возможно только при интенсивном взаимодействии левого и правого полушарий, а оно начинается у ребенка в три – четыре года и зависит от того, в насколько тесных и близких отношениях он находится с окружающими [360] .

Когда ребенок начинает ходить, он становится более инициативным и своевольным и часто ссорится с родителями, сверстниками, братьями и сестрами. В возрасте одного года младенец, едва научившись управлять своими действиями, уже входит во вкус и не терпит никаких наставлений. Поэтому главная роль матери в это время – уже не сиделка и опекун, а воспитатель и посредник в процессе социализации. Теперь она должна вовремя суметь сказать твердое «нет», должна научить ребенка относиться к людям уважительно, а не с презрением. Если родители станут по возможности поощрять интересы ребенка, а в той или иной ситуации будут добиваться его понимания и сознательного согласия на определенные действия, взаимопонимание между ними только окрепнет. Однако исследование, проведенное среди детей в возрасте одиннадцати-семнадцати месяцев, дало следующий результат: одно «нельзя!» на каждые девять минут. Но такие противостояния не всегда конструктивны. Ребенок скорее усвоит предлагаемые ему нормы поведения, если вводимые вместе с ними ограничения будут объяснены терпеливо и доходчиво, с любовью, но без лишних эмоций, силы, угроз и порицаний. Тогда, если все пойдет хорошо, ребенок постепенно научится сопереживать, сострадать, заботиться и улаживать споры [361] .

По утверждению нейропсихолога Аллана Шора, грамотное использование эмоций ребенка (особенно стыда) – это ключ к его социализации. Например, Шор описывает, как мать порицает перевозбуждение с помощью строгого или смущенного выражения лица. Ребенок при этом чувствует себя пристыженным и испытывает желание спрятаться. Он перестает улыбаться и двигаться, краснеет, отводит взгляд и опускает голову. Еще не умея справиться с этим эмоциональным дискомфортом и выразить его словами, он станет искать утешения в объятиях матери. Это маятникообразное движение от положительных эмоций к отрицательным и обратно воспитывает в ребенке эмоциональную устойчивость и умение вовремя сдерживаться. У него появляется положительное отношение к себе и осознание, что все плохое можно пережить. Однако если мать не сумеет принять его реакцию правильно, то есть с одобрением, ребенок почувствует себя униженным, отвергнутым и беспомощным. Поэтому пристыженные и оставленные без прощения дети впоследствии плохо контролируют проявления гнева [362] .

Для ребенка очень важно уметь заводить друзей. Научившись ходить, он с удовольствием общается с детьми своего возраста, которым интересны те же игры, что и ему. Дошкольники с надежной привязанностью, как правило, пользуются вниманием сверстников, и дружба у них основана на взаимной поддержке. Они часто меняются вещами, договариваются о чем-либо и играют вместе. Напротив, из детей с ненадежной привязанностью – злых, плаксивых, чувствующих себя нелюбимыми – получаются плохие товарищи для игр. Те, кого сверстники отвергают, становятся агрессивными и деспотичными, ведь уровень гормонов стресса у них повышен. Часто причина всему – неблагополучие в семьях: ссоры и насилие между родителями и их собственная заброшенность. У членов таких семей нередки судимости, случаи психических расстройств, алкогольной и наркотической зависимости. Поэтому дети, подрастая, не отличаются успеваемостью в школах, зато у них развиваются психические расстройства и появляются проблемы с законом [363] .

Не стоит лишний раз доказывать, что события нашего младенчества и отношения, сложившиеся в ту пору, влияют на наше взросление и становление личности гораздо сильнее, нежели гены. Если в нужное время нам не посчастливилось получить нужное количество заботы и ласки от нужных людей, некоторые возможности для последующего развития теряются навсегда. При этом неважно, сколь хорошее генетическое наследство оставили нам предки: лишения в детстве могут обернуться проблемами с физическим, эмоциональным и психическим здоровьем, а также с построением отношений в зрелости. Дурное обращение с младенцем позднее неизбежно передастся его потомкам – либо через общение родителей с детьми, либо эпигенетически.

Также очевидно, что некоторые приемы воспитания детей, принятые в западном обществе (помимо дурного обращения), оборачиваются впоследствии насилием, жестокостью и новыми травмами. Первые три года жизни, на которые в обществе не принято обращать особого внимания, для самого ребенка часто полны травм. Поэтому можно заключить, что многие проблемы современной цивилизации берут начало просто-напросто в неправильном отношении к бессловесному младенцу.

Кажется удивительным, как, будучи наделенными столь широким спектром возможностей для развития в младенчестве, к зрелости мы сохраняем хоть что-то от былого богатства и остаемся более-менее здоровыми физически, эмоционально и психически. Можно сколь угодно красноречиво рассуждать о гибкости и жизнестойкости детей и преданности любящих родителей, однако мы уверены, что вред на самом деле гораздо серьезнее, чем кажется, и что все мы в той или иной степени недоразвиты. Все, что мы считаем нормой для здоровья и поведения – это некий усредненный показатель, весьма заниженный несовершенными методами воспитания и неумелыми, часто травмированными родителями. Поэтому такая «норма» кажется гораздо ниже нашего настоящего потенциала.

Многие исследователи рисуют такие картины будущего, к которому следует стремиться:

• младенцы почти не плачут, потому что родители быстро удовлетворяют все их потребности;

• младенцы находятся в постоянном физическом контакте с родителями, чьи тепло, любовь и эмпатия убеждают малышей в том, что окружающий мир добр и безопасен;

• мягкие прикосновения, любовь и поддержка помогают мозгу младенца развиваться, сдерживать агрессию и насыщают его гормонами счастья;

• отношения с окружающими у детей построены на независимости, доверии и заботе.