Еще одно состояние, часто возникающее при медитации – это духовные переживания, иногда понимаемые как «духовные нештатные ситуации». Человек вступает в измененное состояние сознания, в котором наблюдает яркие образы и постигает глубинную сущность вещей. Возможно, так выглядит попытка сознания отгородиться от некоего ужаса. Но если при этом медитирующий находится в безопасном месте и под присмотром опытного инструктора, то такие видения лучше всего не прерывать, так как они могут способствовать значительному продвижению на пути к исцелению и воссоединению осколков души. К сожалению, психиатры часто неверно диагностируют подобные состояния как различные формы психозов и мешают завершению процесса, пытаясь подавить симптомы психотропными препаратами. Джон Уэйр Перри отмечает, что такое вмешательство нередко влечет за собой рецидивы и переход расстройства в хроническую форму [562] . Отсюда следует вывод, что терапевтам и психиатрам необходимо разбираться в медитативных техниках, а мастерам медитации – в исцелении травм.

Известны и прямо противоположные ситуации, когда человек не может погрузиться в медитацию глубже определенного уровня. Например, Джек Корнфилд пишет: «…есть множество медитирующих, прекрасно контролирующих свое тело и дыхание, но неспособных справиться с чувствами, и наоборот: некоторые полностью постигают свое сознание, но не могут установить постоянной связи с телом» [563] . Кроме того, когда в состоянии медитативной релаксации травма всплывает на поверхность, наш рептильный мозг проявляет удивительную сообразительность в попытках оградить нас от того, что он сам считает угрозой выживанию. Медитация и телесное чувствование вместе помогают людям уживаться с болезненными мыслями и эмоциями до тех пор, пока те не исчезнут естественным образом. Однако даже сам Джек Корнфилд обнаружил, что после многолетних тренировок в медитации он по-прежнему усилиями воли подавляет в себе злость, грусть, горе и разочарование, не замечая этого. Он пишет следующее: «Медитация и духовные практики, оказывается, вполне годятся для подавления отрицательных эмоций и бегства от тех или иных аспектов жизни. Прикоснуться же к этим скорбям далеко не так просто… попытка по-настоящему почувствовать собственное тело, вглядеться в собственную историю, понять собственную ограниченность несет настоящую боль» [564] . Таким образом, травмы, как мы и говорили ранее, способны заблокировать доступ к высшим состояниям сознания.

Наконец, последняя сложность, возникающая с применением медитативных техник для исцеления – в том, что люди, страдающие ПТСР, повышенной тревожностью, депрессией и более тяжелыми травмами, зачастую просто не могут успокоить собственный разум и подготовить его к медитации. Однажды Джек попытался обучить приемам медитации пациентов психиатрической лечебницы, но вскоре понял, что им это не поможет. «Эти люди утратили способность сознательно распределять внимание по разным сферам своей жизни; большинство из них безнадежно заблудились в лабиринтах собственного сознания» [565] . В таких случаях методы прогрессивного лечения гораздо более оправданны. Сперва необходимо излечить саму патологию и научить больных справляться с ежедневными нуждами, затем вернуть им целостность личности и смысл жизни и только после этого приступать к трансформирующему исцелению на внеличностном уровне.

Пересмотр и выражение травматических переживаний преображают нас изнутри. Фундаментальные изменения происходят в нервной системе, эмоциональном укладе, восприятии окружающего мира, и все это – движение от травмы к покою, от страха и эмоционального паралича к бодрости духа, чувствительности и активности. Претерпевая эти метаморфозы, мы наблюдаем, как улетучиваются ярость и жажда мести. Нам больше не нужно пытаться простить, ибо исчезают вина и обвинения – остается лишь приятие настоящего порядка вещей. Страхи исчезают, мы учимся доверять себе и миру и с честью выдерживать посылаемые жизнью испытания. Мы обретаем силу, уверенность в себе, покой и непосредственность, мы начинаем жить охотно, радостно и страстно [566] .

Прекрасное подтверждение этим словам – история Абы Гейл, прозвучавшая несколько лет назад на Конференции прощения, организованной фондом Финдхорн [567] . Началась эта история с жестокого убийства Кэтрин, дочери Абы. Без поддержки семьи, друзей и коллег Аба, по ее словам, пустилась в «путешествие во тьму», в котором гнев, ненависть и жажда мести ежедневно сопровождали ее долгих восемь лет. Она верила, что поимка и казнь убийцы Кэтрин все исправят. Поворотным моментом в ее истории стало знакомство с техникой медитации, после которого она встала на другой путь – духовный. Она простила человека, убившего ее дочь, и послала ему письмо в камеру смертников. «Мне самой странно, – написала она, – что я нашла в себе силы простить вас. Это не значит, будто я считаю вас безгрешным или что на вас не лежит вина за содеянное. Однако я поняла: вы – священное творение Господа». Обретя в своем сердце истинное прощение, Аба пришла к долгожданному исцелению. «В этот момент гнев, ярость, жажда мести – все исчезло. Меня заполнило небывалое ощущение радости, любви и покоя». Аба Гейл навестила Дугласа, преступника, в тюрьме Сан-Квентин, а впоследствии стала активной участницей движения за отмену смертной казни. Со своей историей она объехала весь мир в надежде, что поможет исцелиться и другим людям. На конференции она сказала так: «Помните… прощение – это дар, который вы сами можете преподнести себе». А еще следует помнить, что прощения нельзя добиться, оно наступает, лишь когда сердце готово открыться ему навстречу.

Излеченная травма – это благословение. Борис Цирюльник выразил эту мысль так: «Я больше не жертва пыток… Теперь я способен превратить воспоминание о собственных страданиях в произведение искусства». Для тех же, кто пережил тяжкое испытание, «оно становится путеводной звездой, указывающей дорогу к чуду» [568] . Травма обладает великой силой: она может как разрушить нашу жизнь, так и возродить нас к ней. Только от наших собственных действий зависит, обратиться нам в соляной столп или обрести спасение на горной тропе. Телесное чувствование в данном случае – это словно гипсовая повязка, фиксирующая сломанную кость, с помощью телесного чувствования можно перекинуть мост от разрушения к обновлению. И сами мы должны желать этого обновления в сознании и доверять тем инстинктивным движениям души и новым ощущениям, которых пока не понимаем. Мы должны искренне хотеть отказаться от предрассудков и окунуться в наполненный гармонией поток бытия.

Претерпев личную трансформацию, можно достигнуть следующего уровня исцеления. Посредством духовных практик – медитации, йоги или христианской сосредоточенной молитвы – мы выходим за пределы личностного бытия и достигаем высших состояний сознания. В медитации обретается власть над разумом, истинная йога учит нравственности, правильному образу жизни и управлению телом. При постоянной практике можно добиться глубокого понимания истинной сути разума, сознания и личности, ведущего к физическому и духовному процветанию. Жадность, злость и агрессия отступают, их место занимают мир, любовь, радость, сострадание, великодушие и готовность служить ближнему. Вот тот самый путь, вступив на который можно полностью раскрыть заложенный в нас потенциал [569] .

Дорога к исцелению редко бывает короткой, зато трудной – почти всегда. Авторы этой книги сами отправились в такое путешествие много лет назад, но до сих пор не достигли заветной цели. В пути мы успели изучить несколько методов исцеления и испытать на себе их действенность, но и теперь еще остались места, которых наши тела и души избегают касаться, страшась за свое выживание. Однако для нас по-прежнему несомненно: этот путь стоит того, чтобы пройти его от начала до конца. Мы многое приобрели, пытаясь помочь себе – и классическими методами терапии, и несколько неумелыми медитациями. Наши страхи и волнения потеряли былую разрушительную силу, а самооценка и уверенность в себе, напротив, достигли нового уровня; отступили недомогания и мышечные напряжения. Мы стали мудрее в понимании глубин собственного «Я», добрее и ближе в общении друг с другом. Наконец, наше сознание достигло неведомого прежде уровня, особенно в отношениях с живой природой.