Духовные практики Будды Медицины направлены на устранение невежества – так называемых трех ядов: привязанности, отвращения и лжи. Будь наше недомогание или недовольство собственным миром духовным, эмоциональным или физическим, в изменении нуждается наше ощущение и восприятие жизни, основанное на этих трех ядах (Сакс, 2000). На этом уровне духовной медицины очень большое значение имеет осознание. Нам необходимо оценить свои затруднения, определить, каким образом мы создали собственные болезни и страдания, а затем принять на себя ответственность за существующее положение вещей. Мы должны понять уникальное сочетание трех ядов внутри себя и научиться усмирять их действие посредством сбалансированного образа жизни, определяя необходимый уровень исцеления и занимаясь духовными практиками, которые помогут нам преобразовать яды и справиться с ними в повседневной жизни.

В заключение, недостатки биомедицинской и биопсихосоциальной моделей Запада привели к осознанию, открывающему наши сердца для исцеления тела-разума-духа, существующего вечно. Духовность представляет собой механизм исцеления и имеет важное, неотъемлемое значение для нашего здоровья, целостности и благополучия, а потому ее нельзя игнорировать, опошлять или упрощать. Однако ответственность за пробуждение собственной духовности с целью исцеления лежит на каждом из нас. Для облегчения этого процесса в последующих главах представлены методы осознания и трансформации восьми препятствий на пути к исцелению, а также описаны древние техники исцеления, известные в настоящее время под именем КАМ: осознание, медитация, лечение звуком, рейки и ароматерапия с целебными эфирными маслами.

Употребляя слово «духовность» при учениках или пациентах, я замечаю, как многие из них застывают в оборонительных позах, словно готовясь в битве доказывать, чья религия «лучшая» или «истинная». Для тех, кто предпочел обозначить свою религиозную принадлежность как «неопределенную» (подобно «не определившемуся большинству»), очевидно, организованная религия не стала форумом, удовлетворившим их внутренние потребности, хотя для других она явилась путем к духовности. Я всегда спешу пояснить, что, говоря о духовности, я не имею в виду религиозность. И тогда я вижу, как все расслабляются – открытые и готовые принять то, что я собираюсь сказать.

Я стала свидетелем множества сражений в классной комнате, чаще всего разгоравшихся между поборниками свободного выбора и защитниками права на жизнь во время обсуждения абортов. В результате я предпочитаю привлекать внимание к чертам, общим для обеих полярностей, нежели фокусироваться на различиях, прежде всего говоря о том, что аборт – это трагедия и является нежелательным событием с точки зрения обеих групп.

Могу сказать, что я всегда спешила вмешаться при открытом обсуждении болезненных тем. Духовность, воспринимаемая как институционализированная религия, была одной из них. Однако, прежде всего, я стремилась обозначить сходства между религиозностью и духовностью, вместо того, чтобы привлекать внимание к их различиям. Я обсуждала перспективу духовного плюрализма и веру в универсальные принципы, обозначенные Его Святейшеством Далай-ламой XIV, политическим и светским лидером тибетского народа и обладателем награды Валленберга (Американский Фонд защиты прав человека), а также медали Альберта Швайцера и Нобелевской премии мира 1989 года. Он сказал: «В действительности, я считаю, что если мы рассмотрим основные мировые религии с наиболее широкой перспективы, то обнаружим, что все они – буддизм, христианство, индуизм, ислам, иудаизм, сикхизм, зороастризм и другие – направлены на то, чтобы помочь человеку в достижении вечного блаженства. И каждая из них, по моему мнению, способна на это» (Далай-лама, 1999, с. 20).

Далай-лама добавил: «В сущности, все мировые религии внесли огромный вклад в развитие человечества и продолжают это делать, и потому заслуживают нашего уважения и восхищения. Если мы задумаемся о разнообразии духовных традиций нашей планеты, то поймем, что каждая из них направлена на удовлетворение определенных нужд различных людей, в силу огромного разнообразия их менталитета и духовных предпочтений. Однако по своей сути все духовные традиции выполняют одну и ту же функцию – помогают нам обуздывать свое ментальное состояние, преодолевать отрицательные черты и совершенствовать внутренний потенциал» (Далай-лама, 2005). Осознание общей основы религий, цель которых в том, чтобы помочь человеку достичь блаженства, дает нам возможность понять и оценить важность этого сходства вместо того, чтобы фокусироваться на различиях.

Уильямс Джеймс (1982), психолог, ставший философом, полагал, что какое бы название мы ни употребляли, избегая слова «религия» – совесть или мораль, – это не уменьшает ее значимость для исследований. Эрих Фромм (1950) отметил, что нам не следует пренебрегать заботой о душе, даже если мы не приемлем религиозные догмы. Необходимо проводить различие между религией и духовностью – однако некоторые люди приемлют и то, и другое. Недавно равви Рами Шапиро объяснил: «Суть религии в принадлежности, общине, общих ценностях, общих ритуалах и взаимной поддержке. Суть духовности в том, чтобы принимать жизнь как она есть, раз и навсегда подчинившись реальности, и встречать каждое мгновение с любопытством, изумлением, благодарностью, справедливостью, смирением и любовью… Я делаю понемногу и то, и другое» (Шапиро, 2009).

Однажды днем, после того как я представила тему своего выступления в качестве основного докладчика на национальном съезде, одна женщина спросила меня, какую веру я исповедую. Она была непреклонна, словно не могла внимать моей речи вне контекста религиозной принадлежности. У некоторых слушателей ее настойчивые вопросы вызвали заметную неловкость, а одна женщина назвала ее фанатиком. Однако я ответила: «Иисус не называл свое учение христианством, как и Будда не называл свое учение буддизмом. К счастью, я преодолела дуалистический концепт этих религий, поскольку он отделяет нас друг от друга». Я осознала сферу более обширную, чем любые описанные вероисповедания. Это момент благоговения, когда мы утрачиваем дуализм различий между нами: «ты и я», «это и то», «здесь и там», «правильно и неправильно» и достигаем единения со всем сущим. Когда человек осознает, что его «Я» уже не отделено от других, но, скорее, взаимосвязано с ними, к нему возвращается понимание смысла и единства целостности. Как сказал Сенг-цан в «Доверии в сердце» (Сузуки, 1972):