— Не знаю, что сделало вас такой суровой и циничной, но рада, что я так не чувствую, — обиделась Эльза.

— Ты хочешь, чтобы он изображал из себя субботнего папашу для ребенка, которого он, возможно, и не собирался иметь?

— Но девочка существует, и он должен сделать именно это.

— Ты ушла от него не из-за этого, — предположила Вонни.

— Извините?

— Ты ушла от него, потому что не доверяешь ему. Ты думала, что он в итоге признает, что ты нужна ему, как часть его жизни. Ты такая красивая, молодая, привыкла жить так, как хочешь. Если бы ты действительно его любила, то не думала бы об этом ребенке. Но нет, ты не уверена, что он вообще любит тебя. Именно поэтому ты цепляешься за тот случай из его жизни, который был задолго до вашей встречи. Тебе нужно оправдание, верно?

У Эльзы навернулись слезы от несправедливости таких нападок.

— Ах, как вы не правы! Он любит меня. Сами слышали, как он кричал об этом. И на следующее утро он возвестил об этом всем, когда садился на паром. Без него у меня в сердце такая огромная пустая дыра. Я решила вернуться в Германию как можно скорее, чтобы сказать ему, что тоже люблю его.

Вонни наклонилась к ней:

— Ты ни за что не примешь мой хороший совет, но не возвращайся туда, не останавливайся, оставь его. Останься прекрасной, золотой мечтой для него. Он никогда тебя не полюбит так, как тебе хочется.

Эльза встала, не решаясь продолжать беседу. Ей показалось, что по боковой лестнице поднимается Томас в своих ужасных мешковатых штанах. Ей не хотелось говорить с ним или вообще с кем-то. Ей захотелось к себе в номер. Поскорее.

— Ты такая тихая, Эльза, — заметила Фиона. — Тебе не нравится этот вкусный, полезный суп, что я приготовила?

— Он отличный. Извини, мне сегодня как-то невесело. Не беспокойся, я справлюсь, сама не терплю угрюмых. — Она улыбнулась ослепительно-яркой улыбкой.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Фиона.

— В общем, да, как водится, я поругалась с Вонни по пустякам.

— Поругалась с Вонни?

— Знаю, это кажется невозможным, но именно это и случилось.

— Но о чем ссора? — Фиона была потрясена.

— Она знает обо мне и Дитере. Хочет, чтобы я бросила его, оставила его в покое.

Эльза ничего не рассказывала Фионе о своей ситуации до этого момента. Фиона просто онемела.

— Мы смотрим на вещи немного по-разному, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Но ты же его все еще любишь, не так ли?

— О да, совершенно определенно, и он чувствует то же самое, — ответила Эльза.

— Тогда в чем вопрос? — Фиона по этому поводу рассуждала совершенно ясно и деловито. — Ты должна вернуться к нему, что бы Вонни ни говорила.

Они все договорились встретиться в гавани в кафе после обеда и поговорить.

— У кого-нибудь из вас есть чувство, что мы просто убиваем здесь время… что надо бы заняться чем-то другим? — спросил Томас.

— Я тут счастлив, мне нравится, — возразил Дэвид.

— Мне тоже, — согласилась Фиона. — Я должна быть здесь, пока не вернется Шейн.

— Я, пожалуй, уеду обратно в Германию на следующей неделе, — сообщила Эльза. — Как раз обдумываю. А что вы, Томас?

— Вонни считает, что мне надо в Калифорнию к сыну. Но пока я не решил.

— Вонни занята выпроваживанием нас по домам! Как только Мария научится водить свой фургон, Вонни и меня выставит налаживать мир с родителями и работать с отцом, — угрюмо предположил Дэвид.

— Она считает, что Шейн не вернется, говорит, что здесь нет работы, а мне лучше вернуться в Дублин.

— Она здесь больше полицейский, чем Йоргис. Считает, что мне пора прекратить отношения с человеком, который меня не любит, — хихикнула Эльза.

— Она никогда так не ставила вопрос, — сказал Дэвид.

— Почти в точности так, но я не такая, как вы все, мне она советует продолжать движение и не возвращаться домой.

Каждый выложил все, что узнал о Вонни: она приехала сюда с запада Ирландии более тридцати лет тому назад, потому что полюбила мужчину по имени Ставрос. Смогла купить ему бензоколонку, где работала день и ночь. У нее был сын, тоже Ставрос, с которым она теперь не видится. Ставрос-старший покинул остров, возможно, увезя с собой маленького сына. У Вонни были тяжелые времена, но люди Агия-Анны позаботились о ней, и она считала, что в долгу перед ними.

— Какие тяжелые времена? — задумалась Фиона. — Может быть, у нее был срыв, когда Ставрос ушел?

— Думаю, она стала алкоголичкой, — тихо сказал Дэвид.

Все были потрясены. Эта тихая, способная, собранная женщина — и алкоголичка? Невозможно.

— Почему ты так думаешь? — спросила Эльза.

— А вы заметили, что она никогда не пьет никакого вина или узо, вообще ничего спиртного? — задал вопрос Дэвид.

Они посмотрели на него с уважением. За столом с Вонни сидели они все, но только тихий, чуткий Дэвид заметил то, чего не смогли увидеть другие.