— Петрович, что с тобой? — хрипло спросил он, едва перешагнув через порог, и вдруг увидел Свету, которая смотрела на него, как ему показалось, со страхом и отвращением. Ноги окончательно перестали служить Вадиму, он сел прямо на пол.

Светлана подошла к Медведеву, наклонилась, приподняла его голову, крепко ухватив тонкими пальцами за подбородок, и пристально посмотрела в глаза.

— Этому – двойную глюкозу, — скомандовала не допускающим возражений тоном. — Быстро!

Находившимся в этот момент в медблоке вдруг стало не по себе. Всем показалось, что перед ними не Света Медведева, а какая-то совершенно другая женщина – крупная, властная, намного старше возрастом, с жестким взглядом прищуренных потемневших глаз и немного надменной складкой губ. Голос тоже изменился – звонкое Светкино сопрано превратилось в глубокое контральто. Олег завороженно смотрел на Светлану. То, что он в данный момент испытывал, было не смутным ощущением déjà vu, [5] а четким пониманием того, что эту женщину он знал, не раз общался с ней, но вспомнить, кто она, сейчас никак не мог. Петровичу, похоже, облик этой женщины тоже был знаком. Вадим, находившийся на грани потери сознания, как загипнотизированный не мог оторвать взгляд от произошедшей метаморфозы.

Олег отвернулся на пару секунд за ампулами и шприцом. За это время наваждение рассеялось – снова перед ними стояла Светлана, смотрела на них своими большими голубыми глазами.

— Из тебя, командир, вся энергия ушла, сахар без остатка в организме выгорел. Тебе сегодня нужно побольше сладкого, поэтому съешь вечером большую шоколадку, — сказала мягко, как ребенку, но улыбнулась при этом достаточно ехидно и выпорхнула на улицу. — С орехами и изюмом! — Донеслось уже из-за двери.

— Ведьма! — еле слышно выдохнул Медведев. Он был в каком-то странном оцепенении и даже не заметил, как Олег сделал ему инъекцию, но почувствовал, что пелена перед глазами исчезла.

— Ведьма?! — разъярился Новоселов, приподнявшись на носилках. — Ты, подонок, будешь в ногах у нее валяться, прощения просить за свои выходки! Только не должна она тебя прощать, не должна! Ты знаешь, что мы с ее отцом пятнадцать лет вместе в милиции отпахали – я простым опером, а он судмедэкспертом! Это после второго инфаркта он в юридическом работать стал! Меньше двух лет назад от инсульта умер! А мать Светланкина – святая женщина – в таких притонах одна бывала, куда опера даже на пару соваться не рисковали! За это и за многое другое, что она для людей сделала, ее самые отпетые зэчары уважали! Она три года как от рака умерла! Ты что, гнида, вытворяешь?! До сих пор детские обиды забыть не можешь?! — Петрович перевел дух. — Ну ты и урод, если почти через двадцать лет на девочке отыгрываешься! Она одна осталась, за два года троих схоронила – еще и бабушка ее умерла – ты можешь хоть на секунду себе представить, как ей туго пришлось? Я боялся, как бы с ней самой чего не случилось, к нам на работу пристроил, чтобы на глазах была, думал у нас нормальные ребята – так нет, оказывается, нельзя, чтоб на придурка не нарваться.

— Я не знал этого, — единственное, что смог сказать Вадим. Он вдруг почувствовал, что начавшие возвращаться к нему силы снова куда-то пропали. — Я не знал ничего, — повторил с отчаянием. — Я за нее испугался, когда она за ребенком кинулась. Один к одному, как Захар… Мне показалось, как тогда… Вот-вот все рухнет… Я сейчас… Сейчас…

Встал только со второй попытки – тело плохо слушалось его – и двинулся к выходу.

— Что сейчас? Ты что надумал? — Олег попытался остановить Медведева. — Ты свалишься сейчас где-нибудь, посиди еще хоть пару минут, приди в себя.

— Пусти, нечего мне тут рассиживаться, надо идти. — Вадим оттолкнул врача и практически вывалился из медблока.

Куда идти, что делать, Медведев представлял себе смутно, давило ощущение нереальности происходившего, непоправимости сделанного. Хотелось проснуться и прекратить весь этот кошмар. Хотелось найти Свету и, действительно, броситься ей в ноги, вымолить прощение, но было страшно сейчас посмотреть ей в глаза. Хотелось покончить с собой…

Когда Светлана вернулась к медикам, Петровича уже переложили на койку в машине. Игорь, что-то ворча себе под нос, вводил Новоселову еще какие-то препараты. Олег перехватил Свету на входе.

— Ну что, поедем?

— Да. Мне там вроде бы уже делать нечего, вот и отпустили с вами, — ответила девушка и насмешливо поинтересовалась: — Мужские разговоры закончили? Трупов нет?

Опять что-то неуловимо знакомое промелькнуло в Светином облике и вдруг Худякова осенило.

— Богоявленская Милица Павловна тебе не родственница?

— Это моя бабушка, — вскинула глаза на врача Света и, в свою очередь, поинтересовалась: — Как ты догадался? Я совсем на нее не похожа. Петрович раскололся?

— Нет, Светланка, я ничего не говорил. Было мгновение, когда ты вдруг не просто стала на нее похожа, а будто превратилась в нее. Честно скажу, просто мороз по коже прошел, жутковато это выглядело.

Светлана растерянно оглянулась и пожала плечами:

— Показалось, наверное, тут не очень-то светло.

Олег, казалось, ничего этого не слышал, он стоял и смотрел на нее с восхищением.

— Ну и тупица! Как же я сразу не понял – взгляд, интонация – точно, как у нее. Как скомандовала, никаких пререканий в помине быть не может, — Худяков окликнул второго врача: — Игорь, ты слышишь? Светлана – внучка Милицы Павловны. Ты ведь тоже у нее учился?

— Конечно! Боже, как она нас гоняла! Сама уже оперировала редко, но нам спуску не давала – я не помню, чтобы кто-нибудь сдал хирургию с первого раза, — Игорь посмотрел на Светлану так, как будто первый раз ее увидел. — Света, а что же ты в медицинский не пошла? У тебя, по-моему, явные способности к этому делу.

— Бабушка была против медицинского. Она считала, что я слишком впечатлительная, что ли, для медика, не смогу работать. И папа так же считал.

— Да твоему хладнокровию, твоей выдержке каждый позавидовать может! Хотя бы сегодняшний случай…