– Да, – подтвердила Дайнека. – Кто-то перерубил трос.

– И ты стояла под ним?

– Как раз в этот момент я отступила. Штанкет прошел вскользь, по руке.

– Кто с тобой был?

– Слава, но он в тот момент куда-то ушел.

– Фамилию знаешь?

– Чью?

– Славы твоего.

– Арзамасцев.

– Сын бывшего начальника транспортно-складского цеха?

– Его внук.

– И как он оказался возле тебя?

– Случайно. Я остановила его машину и попросила подвезти до полиции.

Труфанов вернулся в свое кресло.

– А вот я не верю в случайности, – мрачно заметил он.

Дайнека расхохоталась.

– Вы думаете, это он уронил штанкет? Боже мой! Какая… – Она вдруг запнулась и не закончила фразу. – Нет, это не он!

– Он или не он… – Василий Дмитриевич отодвинул какие-то папки и провел рукой по столу. – Здесь нужно разбираться. Напрасно не приехала ко мне сразу. Хотя бы позвонила… Ну, ничего, пошлю в Дом культуры человека, пусть поглядит.

– Я не верю.

– Мы с тобой в «верю – не верю» не играем. Здесь дело посерьезней, – Труфанов передвинул папки на прежнее место и пригладил усы. – Ну, давай, что там у тебя? С чем явилась?

Дайнека достала из сумочки тетрадь и шлепнула ею по столу.

– Что это? – поинтересовался Василий Дмитриевич.

– Дневник Лены Свиридовой.

Труфанов взял тетрадь и удивленно посмотрел на Дайнеку.

– Откуда он у тебя?

– Гурина отдала.

– Это кто?

– Ее девичья фамилия Маркелова.

– Ирина? – Он просмотрел несколько страниц дневника. – А ведь я тогда с ней говорил. Она ничего не сказала…

– Гурина украла этот дневник, и ей было плевать на Свиридову.

– Как так? Все же подруги…

– Я удивляюсь, как она вообще решила отдать дневник.

– Ты прочитала его?

– Да.

– Что-нибудь интересное?

– Много девчачьих глупостей, но есть несколько записей, где она рассказывает, как познакомилась с Роевым.

– Ага-а-а?.. Так и пишет?

– Только имени его нигде не упоминает. Везде – только: «ОН».

– Видать, боялась, что мать прочтет.

Дайнека вздохнула.

– Если бы мать прочитала, ее бы точно кондратий хватил.

– Почему?

– Они с Роевым встречались в доме на Госпитальной. В то время, после смерти бабушки, дом пустовал. Теперь там живет ее мать.

Труфанов осторожно спросил:

– И они там?..

– Именно, – подтвердила Дайнека. Результат нам известен – двенадцатинедельная беременность в конце марта. Еще она пишет, что, узнав о беременности, Роев запретил ей что-то предпринимать, сказал, что любит ее и решит все вопросы.

– Что за вопросы? – не понял Василий Дмитриевич. – Чего проще: пришел к матери и сказал, что любит ее дочь и хочет жениться.

– Но ведь он не пришел и не сказал… – напомнила Дайнека.

– Потому что не собирался решать этот вопрос?

– Или собирался, но как-то иначе… – предположила она.

– Имеешь в виду, что, убив Свиридову, Роев избавлялся от всех проблем?

– И приобретал новые… Нет, я не верю, что он убийца.

– Значит, ты тоже романтик.

– Ну да, – кивнула Дайнека. – Как, впрочем, и вы.

– Знаешь, а ведь этим решением был их отъезд в Сочи! – Труфанов снова поднялся с кресла и прошелся по кабинету. – Одного понять не могу: от кого они убегали? От матери?

– Вряд ли. Ну, поругала бы немного, а потом – совет да любовь.

– Вот и я думаю, дело не в этом…

– Совсем забыла, – спохватилась Дайнека. – В самый разгар их отношений Свиридову вызвали в кабинет директора школы. Там с ней говорил какой-то мужчина и велел бросить Роева.

Помолчав, Труфанов заметил:

– Судя по тому, что разговор состоялся в кабинете директора школы, человек был серьезный.

– Странно, – задумчиво проговорила Дайнека. – Зачем было пугать девчонку?

– В этой истории вообще много странностей. Вот и попробуй в них разобраться, всему найти объяснение, – проворчал Василий Дмитриевич.

– В одном я уверена: ее точно убили. Покажите мне женщину, которая по собственной воле расстанется со своей сумочкой и паспортом, а потом уйдет без пальто!

– Если принимать во внимание наличие сумки, паспорта и пальто, ее убили в Доме культуры.