После этого похода Лайон создал специальный прибор — эхоледомер, дающий возможность вычислить расстояние от лодки до нижней поверхности ледяных полей, фиксировать их профиль, а затем и определять толщину льда.

В 1948 г. опытные образцы этого прибора были установлены на подводной лодке «Карп» и испытаны подо льдом в походе севернее Берингова пролива. В 1952 г. их продолжила в том же районе подводная лодка «Редфиш». Она прошла под паковым льдом 20 миль за 9 ч, проведя вместе с ледоколом «Бартон Айленд» противолодочное учение, которое, по заключению В. Лайона, показало, что арктическая подводная лодка может явиться «превосходным оружием» для боевых операций под льдами на периферии ледяных полей в Полярном бассейне.

В 1952 г. по инициативе В. Лайона в научном управлении ВМС США создается специальный отдел для определения, какие задачи способны решать флот и особенно подводные лодки в арктических районах [339] .

Вальдо Лайон стал инициатором и автором программ освоения Арктики подводными лодками, участвовал в походах «Наутилуса» в 1957 и 1958 гг. и многих других подледных плаваниях. Походы «Наутилуса» и «Скейта» окрылили сторонников «полярной стратегии», тем более что «отец» американского атомного подводного флота вице-адмирал X. Риковер недвусмысленно говорил о том, какие огромные перспективы открывает для НАТО использование глубин Северного Ледовитого океана. 5 апреля 1959 г. в своем выступлении по радио и телевидению он заявил: «Мы можем прятать под лед подводные лодки, оснащенные ракетами. Они смогут пробиваться через лед и пускать свои ракеты... Даже если противнику (Советскому Союзу. — В.Р.) удалось бы уничтожить нашу арктическую авиацию и. наши ракетные базы, он никогда не смог бы обнаружить эти оснащенные ракетами «Поларис» подводные лодки, спрятанные подо льдом» [340] .

Опыт заокеанских подводников в освоении глубин Северного Ледовитого океана не остался незамеченным в нашей стране. Изучали его и ученые, и конструкторы, конечно, подводники. «Уже с 1959 г. в нашем распоряжении были неоценимые для освоения Арктического бассейна сведения, опубликованные участниками полярных походов американских подводных лодок. У меня до сих пор хранятся испещренные многочисленными пометками переводы статей американских подводников, — вспоминал много лет спустя контр-адмирал Л.М. Жильцов. — ...Задолго до нашего похода на Северный полюс мы многократно проверяли положения, высказанные Шепардом и Дженксом («Навигация под полярным льдом»), К.Х. Блэйром («Оборудование подводных лодок для плавания в Арктике»), Д. Стронгом («Освоение Арктики»)... Мы также имели сводные лекции и аналитические статьи, написанные советскими экспертами по данным американских подводников.

С момента нашего назначения на первую атомную подводную лодку мы получили доступ ко всем документам с грифом «Особо важно», в том числе и добытые военными разведчиками информации об авариях на американских подводных лодках и их успехах.

Я часто задавался вопросом: чем объяснить опубликование в США материалов, предоставлявших ценнейшую информацию о подледных плаваниях потенциальному противнику? Разумное объяснение, мне кажется, кроется в ее сугубо техническом характере в сочетании с уверенностью в том, что русские не смогут воспользоваться этой информацией еще долгие годы [341] .

Дополним рассказ Л.М. Жильцова. Тогда в начале 1960-х гг. стали появляться статьи о подледных плаваниях атомных подводных лодок США и с практическим уклоном. Журнал «Морской сборник», например, опубликовал в мартовском номере за 1960 г. статью «Об особенностях кораблевождения подводных лодок под арктическими льдами» со ссылкой, что она написана по иностранным источникам. Так требовала в то время военная цензура. Затем появилась еще одна статья на эту тему — «Проблемы навигации подводных лодок в высоких широтах». Один из «закрытых» сборников обратился к вопросу «всплытия подводных лодок через ледовый покров». Прозорливый читатель догадывался, что обращение флотской научной мысли к этим проблемам было неспроста. Но тогда крайне ограниченный круг лиц, в том числе и из военных моряков, знал о строительстве атомных подводных лодок в нашей стране. А тем более вопрос о походе одной из них к Северному полюсу открыто нигде не обсуждался.

Между тем экипаж «К-3» не терял надежды первым из советских атомоходов совершить поход к Северному полюсу. Такую задачу поставило перед ним и командование Военно-морского флота. Однако сроки окончательной подготовки к такому походу не были определены. И лодка использовалась для дальнейшего испытания оборудования, приборов накопления опыта, в том числе и подледных плаваний.

Не состоялся поход к полюсу «К-3» и в 1960 г., хотя командование ВМФ рассмотрело и утвердило подробный план мероприятий по подготовке «К-3» к этому походу. План предусматривал провести окончательные модернизационные и ремонтные работы, а потом осуществить сначала тренировочные походы в высокие широты и под ледяные поля, а затем, как его назвали, «основной» поход к «полярной макушке» Земли. Экипажу дали возможность привести корабль в порядок после колоссальных нагрузок многих месяцев эксплуатации. Наконец атомоход поставили к стенке завода. Окончание работ намечалось на осень 1960 г. Предстояло перегрузить активную зону реактора, а также заменить парогенераторы левого борта, которые, как вспоминал Р.А. Тимофеев [342] много лет спустя, «подбрасывали» в турбинном отсеке радиоактивность. Для более надежной их работы решили смонтировать новую систему очистки второго контура от солей и растворенного в воде кислорода. В нее входили так называемый аэратор и фильтры. Последующая эксплуатация аэратора доказала его «несостоятельность» [343] . Время ушло, и поход на полюс перенесли на 1961 г.

И все началось снова. Как свидетельствовал Л.М. Жильцов, «экипаж находился в прекрасной форме». Готовясь к походу, он отработал в Белом море все необходимые для плавания подо льдами маневры, в том числе и такие сложные, как плавание задним ходом и вертикальное всплытие без хода. «Плавание задним ходом?» — удивится читатель и напрасно. Не такой уж это простой маневр. К тому же до «К-3» ни одна атомная лодка не плавала на заднем ходу. Да и ей это удалось не сразу. Возникал дифферент то на нос, то на корму. Все зависело от рулевого, несущего вахту на горизонтальных рулях. Первым овладел этим приемом боцман М. Луня. А это так было важно при подледном плавании. При обнаружении айсберга, который трудно или невозможно было обойти, потребовалось незамедлительно перейти на движение задним ходом, а перед этим успеть «притормозить». На «К-3» наибольшее время, в течение которого лодка могла плавать задним ходом, составило 40 мин.

Вертикальное всплытие тоже очень важный маневр, особенно когда экипажу подводной лодки необходимо попасть в «десятку», то бишь в полынью. Казалось, чего проще: лодка без движения, действуй себе спокойно. Но все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Много лет спустя адмирал А.П. Михайловский в своей книге «Вертикальное всплытие» подробно расскажет об этом и других маневрах, связанных со всплытием подводной лодки в обнаруженной полынье или приледнением [344] . А сейчас заметим только, что необходимо учитывать и подводное течение, и дрейф льда, который, кстати, по своему направлению из-за ветра на поверхности может не совпадать с течением. Кроме того, в центральном посту должны убедиться, что перед маневром всплытия погашена инерция.