–  Мои боги отвернулись от меня. Твоим я неугоден. Тебя прошу, святой отец, избавить моё тело от страданий. Сделай это для внука любезной тебе Ольги, - тихо проговорил князь.
– Ведома мне твоя чудотворная сила. Показал ты её в Берестове. Не желай князю худа, но прояви милость.

–  Моя сила в руках Творца Небесного. Шли свою молитву, своё покаяние ему, Человеколюбцу, - добивался своего священник.
– Да будешь прощен и возродишься.

Но душа Владимира не отозвалась на призыв. Он, негодуя, сказал:

–  Много здесь было слов, и все ушли, как вода в песок. Зачем ты меня неволишь? Прояви жалость и сострадание к больному бренному телу, тогда ищи душу.

Григорий сделал вид, что остался глухим к упрекам князя, к его просьбе, в которой усмотрел гордыню. Но разум Григория, познавший многие истины, побудил его проявить к князю милосердие. Он вышел из опочивальни. В трапезной его уже ждал Антоний. Услужитель держал амфору, завернутую в холст. Взяв её, Григорий вернулся в опочивальню. Он нашел на столе кубок, налил в него из амфоры немного темно-коричневой жидкости, долил воды, приблизился к князю и приподнял его голову.

–  Всевышний прислал тебе милость и повелел освободить твою плоть от телесных страданий. Прими без сомнений.

–  Я запомню это, святой отец, - ответил Владимир.

Он выпил бальзам одним духом. Так пил он и хмельное. Рот его обожгло огнём, и в утробе в тот же миг забушевало пламя. Князь рывком поднялся на ложе, выгнулся, крикнул: «Ох!» - и упал на спину. Какое-то мгновение его тело содрогалось, корчилось, потом распласталось и замерло.

Глаза Григория, стоявшего над князем, вспыхнули нестарческим блеском, остро следя за лицом Владимира. Григорий сразу же заметил, как на лице князя исчезла бледность, как разгладились морщины страдания у глаз и возле рта, как на губах появилось нечто похожее на улыбку. У священника тоже промелькнула улыбка, он с облегчением вздохнул, перекрестил Владимира и, хотя князь пребывал в забвении, многое сказал ему.

Григорий сел на ложе, взял князя за руку и повел тихую речь:

–  Ты великий грешник, и тебе пришло время покаяния. Знаю твои дела и ревностное служение Руси. Но знаю и твои ложные шаги, и твой любострастный блуд. Всё положено на весы, всему своя цена. Покайся, вымоли у Всевышнего прощение, и ты познаешь блаженство жизни. Твой первый шаг к Спасителю - молитва. Запоминай её: «Господь Иисус Христос! Прости меня, грешного человека. Я не могу без Тебя. Мне нужна вера в Тебя. Я открываю Тебе своё сердце, войди в него. Стань моим Господом и Спасителем. Возьми мою жизнь в Свои руки. Сделай из меня человека, каким Ты жаждешь видеть. Благодарю Тебя, Великого Бога: Отца, Сына и Святого Духа. Аминь».

Григорий встал с ложа, снова взял амфору, капнул на ладонь бальзама и с руки омыл лицо князя. Затем осенил его крестом и вернулся на край ложа. Он положил теплую руку князя в свою, уже холодеющую от веяния приближающейся «зимы», и закрыл глаза, сосредоточившись в себе. Князь крепко спал, его дыхание было ровное и по-детски тихое. И пока князь Владимир во сне набирался сил, отец Григорий сидел возле не шелохнувшись. Никто в эти долгие часы не вошел в опочивальню, не заглянул. В палатах стояла тишина, будто всё вымерло или затаилось перед грозой.

Прошел день. Наступили сумерки. Князь Владимир, наконец, открыл глаза. В них светилось любопытство и жажда жизни. Он улыбнулся Григорию и спросил:

–  Святой отец, я сяду на коня?

–  Всё в руках Господних, но милость Всевышнего сошла на тебя.

–  И я могу творить добро?

–  Господь ждет твоих добрых дел.

–  Увидит ли он моё движение?

–  Он здесь и всё видит.

–  Ты призвал на помощь своего Бога?

–  Он явился сам.

–  А что мои боги?

–  Они безгласны.

–  Но я просил Перуна. Я служил ему верой и правдой.

–  Ему не дано понимать ни страдания людей, ни их дела.

Владимир вновь закрыл глаза. Лицо его розовело. Князь уже знал, что выздоравливает. За время болезни он понял, что его боги и правда лишь деревянные идолы. Они не поразили Григория молнией за кощунственные слова о них. В этих богах нет силы духа, какая есть у христианского Бога. Вот он, священник Григорий, его сын и слуга, пришел и избавил своего князя от страданий, влил блаженство покоя и жажду жизни. Всевышний сделал этого человека всемогущим.

Но сила Григория смутила Владимира. Выходило, что он, великий князь, слабее этого старца. И знал ли Григорий, чем закончится их единоборство, если вдруг князь навяжет ему схватку? Владимир открыл глаза и посмотрел на Григория. Тот тихо шептал молитву и был отрешен от всего земного. Над ним возникло сияние, какого Владимиру не доводилось видеть ранее. Он содрогнулся от зародившегося в нем страха: «О нет, мне не дано противоборствовать этому Божьему сыну!» Глаза князя закрылись, он снова окунулся в забытье. Но разум ещё воспринимал мир. Владимир увидел, как над его головой открылся потолок, в распахнутое пространство влетел Святой Дух и сказал Григорию: