Снова они пошли вдоль берега. Какое-то время молчали, размышляли, потом заговорил Илья:

— Я вот о чём думаю, матушка–государыня. Ведь у тех, кто сидит в Вильно, хоть и длинные руки, но не зная, куда их тянуть, они бессильны. Значит, кто-то указывает им твой путь.

Произнесённое Ильёй для Елены не было неожиданностью, но она вымолвила с сомнением:

— Не ошибаешься ли ты, Илюша? Того не может быть, чтобы мои…

— Встречь тебе не иду, но кое к кому присмотрюсь.

— Коль так, дерзни, княже Илюша. А другого нам не остаётся.

— И ещё у меня пролетела добрая мысль. Ты можешь без помех встречаться с русичами в наших храмах. Туда латины не ходят.

— Славная мысль, — обрадовалась Елена. — А ежели и попытаются войти, мы их изгоним!

Ведя в поводу коней, Елена и Илья увидели лощинку, разрезающую крутой берег, и по ней поднялись на кручу. Пора было возвращаться на стоянку. Илья помог Елене подняться в седло, сам взметнулся на коня птицей, дал знак воинам следовать за собой. Все медленно потянулись в лагерь. По пути князь попросил Елену отправить гонца в Могилёв ранней ночью.

— Вижу я в этом резон, а какой, время покажет. И ты уж не обессудь, матушка, но я отлучусь с двумя воинами следом за гонцом. Может быть, и укоротим кое- кому длинные руки.

— Не возражаю, Илюша, твори во славу отчины.

Возле шатра Елену никто не встретил. Она скрылась

в нём и увидела, что Александр спит. Княгиня порадовалась.

В этот день Елена так и не уехала со стоянки близ Днепра. Когда Александр проснулся, Елена сказала, что жаждет остаться ещё на ночь.

— Я хочу посмотреть на восход солнца. Слышала я из предания, что великая княгиня Ольга поднималась на крепостные стены Киева, чтобы увидеть утреннюю зарю.

— Если тебе нравятся днепровские рассветы и восход солнца, почему не остаться! Я не намерен тебе супротивничать и никуда не спешу. Кстати, мы устроим ночную рыбную ловлю. Говорят, в Днепре водятся чуть ли не саженные осётры. Не пойдёшь ли с нами?

— Это мужская справа, — ответила Елена.

Вскоре в стане взялись готовиться к рыбному лову.

День пролетел незаметно, а как стало смеркаться, придворные во главе с Александром потянулись к Днепру, где слуги уже приготовили снасти для лова рыбы.

В этот же час княгиня Елена позвала канцлера Сапегу и повелела:

— Отправь ныне же в полночь гонца к могилёвскому наместнику. Пусть предупредит Товтовила, что государь и государыня прибудут в город в день Святого Духа. И чтобы как в православных, так и в католических храмах шла служба при нашем приезде. Наместнику именем государя накажи никуда не отлучаться.

— Исполнено будет, государыня, как сказано, — ответил Сапега и добавил как-то смущённо: — Конечно, если пан Товтовил окажется дома.

Елена бросила на Сапегу строгий взгляд:

— Никаких уловок, канцлер, и гонца на том наставь. Пусть ищет Товтовила. Времени у него достаточно.

Покинув шатёр великой княгини, канцлер отправился к отряду литовских воинов, которые были в его распоряжении для посыльной службы. Их оставалось одиннадцать. Четверо, как докладывал Сапега государю, куда-то таинственно исчезли.

Пока Сапега наставлял гонца, Елена вышла из шатра и прошла с Анной Русалкой к восточной опушке рощи. Там её ждал князь Илья.

— Государыня, что должен сказать наместнику наш гонец? — спросил он тихо. — Когда отбудет?

— В полночь и уедет. Велено передать Товтовилу, чтобы в Духов день готовился к встрече государя и в храмах шла служба.

— Таки будет, — ответил Илья и скрылся за деревьями.

Спустя каких-то полчаса покинул становище гонец Сапеги. Князь Илья знал его. Это был сильный и бесстрашный воин Виттен. В отличие от сказанного Еленой Илье, он услышал от Сапеги иное. Канцлер велел ему:

— Скачи в Могилёв к наместнику пану Товтовилу. Скажи ему, что на Духов день в город прибудет государыня и чтобы ей не было никакой торжественной встречи, в храмах не шла служба, горожане сидели сиднем дома, а вельможи уехали в свои имения. Всё передай слово в слово и скажи, что сделать так надо по одной простой причине: государыня недомогает.

— Запомнил, вельможный пан. А мне потом куда? — спросил Виттен.

— Отправляйся в Вильно. Вот тебе деньги на прокорм. Явишься к епископу Войтеху и обо всём расскажешь. Понял?