Шрифт:
Он посмотрел на меня:
– Я никогда не относился неуважительно к твоей женщине.
– Она не это имела ввиду.
Арнольдо выпил, смакуя ликер перед тем, как глотнуть.
– Я понимаю, что ты, как бы это сказать, стал плененным этой женщиной.
– Плененный?
– я задумался, почему он не сказал это по-итальянски.
– Ну да, - он улыбнулся.
– Я был там, друг мой, как ты помнишь. И я не осуждаю тебя.
Я знал, что Арнольдо меня понимает. Я встретил его во Флоренции в то время, когда после расставания с женщиной он оправлялся тем, что поглощал ликер и готовил в огромных количествах. Он готовил так много, что ему приходилось часть отдавать.
Я застал его в страшном отчаянии и в абсолютной неспособности общаться с кем-либо.
Я был совершенно уверен, что встретил единственного нужного мне человека. Как непрозрачность и звукоизоляция стеклянной стены в моем офисе, мой взгляд на окружающий мир был так же приглушен. Мне никогда не объяснить Еве, почему она показалась мне такой живой и свежей, когда я увидел ее впервые. Радужный взрыв в черно-белом мире.
– Voglio che sia felice. (ит. Я хочу, чтобы она была счастлива)
Мое простое желание оказалось нелегко выполнить. Я хочу, чтобы она была счастлива.
– Как будто на ее счастье влияет то, что ты думаешь, - ответил он также по-итальянски, - ты просишь слишком многого. Я никогда не оскорблю ее. Я всегда буду относиться к ней с должным уважением, хотя бы из-за нашей долгой дружбы. Но то, что я считаю, это мой выбор и мое право, Гидеон.
Я посмотрел на Араша, который ставил стаканы на стол в гостиной. Как мой главный юрист, он знал и о моем браке, и о кассете Евы, но не делал из этого проблемы.
– Наши отношения… сложные, - тихо объяснил я.
– Я ранил ее больше, намного больше, чем она ранила меня. Несоизмеримо больше.
– Меня это не удивляет, и мне очень жаль.
Арнольдо изучающе смотрел на меня.
– Смог бы ты быть с той женщиной, которую когда-то любил? Думаешь, с ней у тебя не было бы проблем? Пришлось бы преодолеть много препятствий, прежде, чем вы стали счастливы.
– Как сказала бы твоя Ева, что в этом смешного?
Моя улыбка угасла.
– Она все усложняет, Арнольдо. Заставляет меня видеть кое-что…, думать так, как я не думал раньше. И она любит меня. Не так, как другие.
Я снова взял свой телефон.
– Ты не позволял другим любить тебя.
– Я не мог, я ждал ее.
На его лице появилось задумчивое выражение и я сказал:
– Не могу себе представить, что с твоей Бьянкой все было без проблем.
Он засмеялся.
– Нет, но моя жизнь проста. Мне хватит и твоих сложностей.
– Моя жизнь была упорядочена. Это сейчас приключение.
Арнольдо стал серьезнее, его глаза стали серьезнее.
– Эта страстность в ней, которую ты так любишь, вот что волнует меня больше всего.
– Перестань волноваться.
– Я скажу это всего один раз. Ты можешь разозлиться на то, что я скажу, но пойми, мое сердце правильно волнуется.
Моя челюсть напряглась.
– Говори.
– Я видел, как Ева ужинала с Бреттом Клайном. Я видел их вместе. Между ними есть химия, все было не так, как когда я увидел Бьянку и того мужчину, ради которого она меня бросила. Мне бы хотелось, чтобы Ева игнорировала это, но она уже показала, что не сможет.
Я удержал его взгляд.
– На то, что случилось, у нее были причина. Мое поведение стало причиной.
Арнольдо снова выпил.
– Тогда я помолюсь за то, что ты больше не дашь ей таких мотивов.
– Эй, - позвал Араш.
– Хватит болтать на итальянском и идите сюда.
Арнольд чокнулся со мной перед тем, как отойти.
Я допил пиво в одиночестве, обдумывая, что сказал Арнольдо. Затем присоединился к остальным.
Глава 4
– Почему ты хмуришься, детка?
– спросил Кэри.
Из-за принятых перед полетом таблеток от укачивания, его голос был тихим и сонным. Уставившись в контекстное меню, я водила курсором по списку статусов, подбирая подходящее определение.
«Помолвлена» или «Все сложно»? Поскольку «Замужем» тоже было в списке, я подумала, что было бы неплохо добавить «Все вышеперечисленное».
Было бы забавно начать объяснять это.
Я окинула взглядом роскошный салон частного самолета Гидеона.
Мой лучший друг растянулся на белом кожаном диване, закинув руки за голову. Высокий и стройный, он представлял собой приятное зрелище. Между задранной рубашкой и штанами, висящими на бедрах, проглядывались мышцы живота. Именно их идеальный вид помогал компании «Грей Айлз» продавать джинсы, нижнее белье и другую мужскую одежду.