– Англичане будут давить на вас, – сказала она.

– Пусть попробуют, – ответила Мария, пренебрежительно тряхнув головой. – Шотландия не принадлежит им, как бы сильно они этого ни хотели.

– Они поддержали мятежников, – тихо сказала Екатерина. – Они купили их.

– Они могут думать, что купили их, но бунтовщики – это предатели по определению. Если они изменили своему регенту, которому обязались служить, то тем более изменят тому, перед кем у них нет никаких обязательств. Для них Елизавета всего лишь мешок с деньгами, который можно использовать, пока это их устраивает.

– Возможно, они скоро признают ее королевой Шотландии. Мне известно о тайном предложении женитьбы от графа Аррана, молодого наследника дома Гамильтонов. Лорды Конгрегации послали Елизавете предложение от его имени. Что может лучше устроить их? Два протестантских монарха, правящих в стране, очищенной от католической скверны.

Ее голос, всегда низкий и приглушенный, теперь казался почти урчанием.

Мария тоже слышала об этом от своего дяди.

– Елизавета не выйдет за него замуж. – Она слышала свой голос словно со стороны и каким-то образом знала, что это правда. – И тогда они обратятся к нам: ко мне и Франциску. Но до тех пор…

До тех пор, пока в Шотландии нет кормчего, который стоит у руля, в стране воцарится хаос.

– Я молюсь лишь о том, чтобы они не провозгласили Эдинбург «градом Божьим». Кажется, так теперь называют Женеву? – сказала Екатерина. – Наверное, вам и королю нужно нанести визит в Шотландию, чтобы заручиться их преданностью.

«Тем временем я разберусь здесь со своими делами», – подумала она.

– Вы же знаете, что Франциск не выдержит долгого пути, – укоризненно сказала его жена.

– Поездка может укрепить его силы.

– Такая же поездка убила его тетушку Мадлен. Нет, я не позволю ему подвергнуть свою жизнь опасности.

Шум фонтана, управляемого гидравлическими механизмами Палисси, заставил их повысить голоса. Огромная искусственная гора возникла на пересечении двух водных каналов; с ее склонов струились потоки воды, каскадами ниспадавшие в пенистый бассейн у подножия.

Екатерина никогда не уставала восхищаться фонтаном, и Марии нравились фаянсовые рептилии, окружавшие бассейн: блестящие зеленые лягушки, хищные крокодилы и полосатые гадюки, свивавшие кольца на сухих валунах, словно готовясь к нападению.

Шум падающей воды заглушил голос Франциска, звавшего их. Лишь взмахи его рук в конце концов привлекли их внимание. Он неуклюже бежал по ухоженной гравийной тропинке, припадая на одну ногу, и солнце поблескивало на пряжках его туфель. Через год после вступления на трон он превратился в бледную тень самого себя. Он вытянулся, как бледное пещерное растение в поисках солнца, и был таким же тонким и чахлым.

– Maman! – крикнул он. – Мари!

Они остановились и подождали его.

– Гугеноты, – выдохнул он. – Мне сообщили, что… что…

Екатерина шагнула вперед и забрала у него письмо.

– Они снова затевают неладное. Есть только один способ справиться с ними: растоптать их, словно ядовитых змей, какие они и есть на самом деле. Нужно изобразить жалость и готовность к примирению, а потом уничтожить их!

Франциск стоял, угрюмо переводя взгляд с матери на жену.

– Но если я дал слово короля, как я могу не сдержать его?

– Да, это было бы отвратительно, – согласилась Мария. Она смело посмотрела на Екатерину: – Что именно вы предлагаете?

Старшая из женщин пожала плечами:

– Ничего особенного, – ответила она. – Но вы не должны быть такой легковерной и привередливой, если надеетесь стать хорошей королевой.

«Но я всегда считала, что доброе сердце – лучшее качество для правителя, – подумала Мария. – Нельзя отказаться от честности и милосердия, не предавая истину. Нужно относиться к своим подданным так же, как к самой себе».

Она прикоснулась к длинному ожерелью из черного жемчуга, свадебному подарку Екатерины Медичи, и поймала ее критический взгляд. Екатерина мало-помалу становилась все более смелой; она тоже выходила из тени покойного короля. Не секрет, что ее взгляды на политику были диаметрально противоположны взглядам Гизов.

«Все они хотят править Францией, – с внезапным отвращением подумала Мария. – Они по-прежнему считают меня и Франциска послушными детьми, которые будут следовать их указаниям. Точно так же, как лорды Конгрегации в Шотландии думают, будто они могут издавать указы от имени детей монархов…»

– Слишком много обмана и слепого повиновения советам Макиавелли, – вслух произнесла она. – Я не буду так поступать, и люди постепенно начнут доверять мне и поймут, что слово государя заслуживает уважения.