Шрифт:
– Я уже тебе все сказал!
– Какой ты все же… Ну ты же меня знаешь… Мне так хочется…
– Все, Неля! До свидания, – опустил я трубку.
"Господи! – подумал я, остывая. – На кой черт в Харькове знать подробности о гибели какой-то Кубраковой, с которой у нее шапочное знакомство!" И тут я представил себе торжество Нели, когда она полушепотом кому-нибудь сообщит: "Только между нами. Информация абсолютно достоверна, мне по секрету сообщил мой брат. Он известный адвокат"…
Кажется, дней через десять я был в областном суде по каким-то своим делам. Закончив их, спустился ниже, где была прокуратура и вспомнив просьбу Нели о статье, решил заглянуть к Щербе – авось что-нибудь выясню, хотя уверенности не было никакой: во-первых, возбуждено ли вообще дело по факту гибели Кубраковой, а если и возбуждено, то оно могло быть в любой из районных прокуратур города или в городской, о чем Щерба мог вообще не знать…
Я постучал в его дверь, и не дожидаясь ответа, вошел. Напротив Щербы сидели Скорик и прокурор-криминалист Войцеховский. Они о чем-то спорили.
– Садись, Артем Григорьевич, я скоро освобожусь, – кивнул мне Щерба.
Чтоб не создавать неловкость своим присутствием, я достал из кейса свежий номер "Аргументов и фактов", принялся читать, и хотя не прислушивался к их разговору, все же уловить какие-то детали его мог. Говорил Войцеховский: -…Я был на кафедре патологической анатомии и судебной экспертизы. Эти светила категорически утверждают, что установить его наличие в крови и тканях невозможно. У нас во всяком случае. Может в Москве и есть какой-нибудь мудрый гематологический институт, но попробуй туда доберись, да и там, как говорят наши патологоанатомы, вряд ли определят. Это во-первых, во-вторых, мое предположение всего лишь плод умопостроений, нет у нас никаких реальных оснований считать его надежным. Так что эксгумация бессмысленна, – завершая какой-то предыдущий разговор, произнес Войцеховский.
– Я еще раз перечитал допрос Яловского, – сказал Щерба. – Все скользко, вроде что-то и пощупать можно, а прикоснешься – утекает меж пальцев, как желе…
Потом что-то сказал Скорик, а Щерба спросил:
– Когда он выписывается из больницы?..
В это время зазвонил телефон, Щерба снял трубку, и я понял, что он увяз в долгом разговоре. Поскольку никакой срочности у меня не было, дальнейшее сидение в этом кабинете становилось малоприятным. Поднявшись, я помахал ему рукой, а он прижав трубку щекой к плечу, сделал жест, мол извини, задергали…
Много позже обрывки слышанного в тот день всплыли из запасников памяти и я найду им место в своем повествовании…
14
Майор Агрба легко завязывал знакомства, умел их сохранять, поддерживать. И если многие его коллеги отправлялись в командировки в районы области тряскими, провонявшимися бензином и потом рейсовыми автобусами, то Джума Агрба ездил на "персональных" машинах: накануне звонил знакомому руководителю предприятия или хозяйства. Поговорив о жизни, он приступал к главному: "Понимаешь, дорогой, надо срочно проскочить в район. Что предложишь?" – И "предлагать" приходилось: "Могу только "уазик". – "Прекрасно!" Агрба не нахальничал, у одного и того же начальника одалживался не более трех-четырех раз в год. Но поскольку номерами телефонов таких полуприятелей у него был исписан почти весь алфавит блокнота, подобные просьбы никогда не отвергались и автобусами Джума не ездил…
Встав в половине шестого утра, Агрба плотно позавтракал (еда в доме была культом, и время суток тут не имело значения), с наслаждением закурил и вышел ждать машину, на этот раз обещанную директором межобластного комбината "Укрбытреклама". Ровно в шесть подкатила потрепанная и перекрашенная в серый цвет "Волга". Майор уселся на заднее сидение. Тут был простой расчет: пока выберутся за город, поболтать с шофером, чтобы расположить его к себе, а на трассе вольготно раскинуться и заснуть: два часа сна для сыщика тоже иной раз подарок, иди знай, сколько за сутки достанется такой благодати!..
Миновали путепровод к аэропорту, за которым начиналась трасса. Умиротворенный Агрба прикрыл глаза, но прежде чем вырубиться, с ощущением тревоги вспомнил свой вчерашний неудачный поход на квартиру к Назаркевичу, покрытую брезентом машину во дворе, которую так и не удалось осмотреть. "Не опоздать бы с этим Назаркевичем, не упустить бы чего", – подумал он, но постарался успокоить себя мыслью, что едет на место происшествия, а это главное…
Начальник угрозыска Богдановска Мотрич ждал Агрбу у себя. Они были хорошо знакомы.
– Садись, Джума, – предложил Мотрич.
– Как жизнь, Ярослав? – отряхнув брюки, уселся Агрба. – Анекдоты новые есть?
– Какие тут анекдоты?! – махнул рукой Мотрич.
– Что-нибудь из колхозной жизни.
– Вся наша жизнь анекдот.
Агрба потянулся к графину с водой.
– Подожди, – остановил его Мотрич, достал из тумбочки бутылку минеральной.
Агрба накрыл ее ладонью, обручальным кольцом сорвал металлическую крышечку и выпил в два приема.
– Если нет анекдотов, давай про нашу с тобой жизнь, – Агрба поставил стакан и вытер ладонью рот, а ладонь о брюки.
– Были на мосту. Там ничего. Пошли по тому участку, который высчитал Войцеховский. – И вот, – Мотрич достал из ящика письменного стола очки большие, такой красивой оправы Агрба никогда не видел, а уж он повидал этого добра! – В траве, на берегу, недалеко от обрыва, – уточнил Мотрич.
Агрба приблизил очки к глазам, взял газету, лежавшую на столе. Буквы выросли в несколько раз.
– Сильные стекла… Импортная, – сказал он, разглядывая оправу. Итальянская, – провел пальцем по рельефной надписи на дужке. – У нас такая на руках под тысячу теперь тянет. Но и за "бугром" они дорогие, до 120-150 зелененьких… Отметили, где нашли?