– Ничего я не накручиваю, – насупившись, ответил Скорик.

– Хорошо. Подождем, что скажет Адам Генрихович, – сказал Щерба.

– Подождите, – Войцеховский, все время вертевший в пальцах колпачок с гофрированной поверхностью, сунул его в карман, взял папочку Назаркевича и вышел.

Вслед за ним последовали Скорик и Агрба.

– Значит я поехал по базам, – сказал Агрба. – Только заскочу домой переоденусь.

– Наведывайся и в аптекоуправление. К вечеру созвонимся, – сказал Скорик.

Скорик сидел у себя в кабинете, смотрел в окно, раздумчиво щелкал зажигалкой, которую забыл на столе Войцеховский. Начинался перерыв. В столовую идти не хотелось – очередь, мухи, вонь от разваренной капусты и подгоревшего на противнях старого жира. Он позвонил Кате, она оказалась в другом помещении; узнав, кто ее спрашивает, сотрудница игривым тоном произнесла: "Виктор Борисович?! Сейчас я разыщу Катюшу, вы подождите, я быстренько". Потом трубку взяла Катя:

– Что, милый? – У тебя что-то пожевать есть? Не хочется идти в столовую.

– Найду, прибегай. Мы как раз собираемся пить кофе.

Он знал, что Катя всегда брала с собой термос с кофе, бутерброды. Они там, несколько сотрудниц, в перерыв ели вскладчину – вываливали, кто что принес…

Научно-исследовательская лаборатория судебных экспертиз находилась в десяти минутах ходьбы от прокуратуры. Скорик поднялся на второй этаж и сразу направился к маленькой комнате, где были стол, газовая плита, мойки и небольшой буфет с минимумом посуды.

Катя и еще три сотрудницы жевали бутерброды. Ему уже было приготовлено место, поставлена тарелка. Все сидели спокойно, и лишь одна неприятно суетилась вокруг него – то и дело вскакивала, подносила помидоры, огурцы, пиалушку с молодым картофелем, посыпанным укропом, выбирала самую нежирную колбасу и накладывала в его тарелку. Это раздражало, но он улыбался: "Спасибо, спасибо, достаточно". Он сразу по голосу узнал, что это та, которая сняла трубку, когда он позвонил. Она была молода и некрасива, худа, плоскогруда, какое-то "существо без тела", – как определил Скорик, – у нее был неправильный прикус, нижняя челюсть выступала вперед. Он ловил на себе ее восторженный и какой-то ожидающий взгляд. "Девственница или сексуально-голодная, – жестко подумал он. Неужели найдется кто-нибудь, кто разденет ее и ляжет с нею? Неужто она не побоится, чтоб мужик разглядывал ее голую?" – он посмотрел на Катю, прикрыл глаза, вспомнил ее всю и сладкий ком скользнул в горле. Длилось это секунды.

Поев, женщины ушли, оставив их вдвоем. Катя мыла посуду над раковиной с облупленной эмалью. Он подошел сзади, обнял, прижал ее.

– Ну что, Витюша? – она повернула голову.

– Да так, – подмигнул, отпуская ее. – Спасибо, хорошо накормили.

– Поздно придешь?

– Черт его знает…

Скорик спустился в холл, когда с улицы вошел Войцеховский.

– Какими судьбами? – спросил он.

– Зашел попить кофейку.

– Ясно.

– А ты чего сюда?

– Хочу полистать у них один каталог, – как-то загадочно сказал он.

– Что с бумагами Назаркевича? Есть какие-нибудь пальцы?

– Сделаем, сделаем. Ты что думаешь, у меня одно убийство Кубраковой?

– Значит, убийство?

– Не прикидывайся, Витя. Я высказал то, о чем думаем все мы, Войцеховский направился к ступеням…

Коллега Скорика сидел за своим столом, стучал на пишущей машинке.

– Тебе звонили, Витя, – протянул он бумажку. – Просили связаться.

"Кубраков" – прочитал Скорик и тут же потянулся к телефону. Трубку сняли сразу.

– Александр Павлович? Это следователь Скорик. Здравствуйте.

– Я приехал на день. Что слышно? – спросил Кубраков.

– Делаем все, что необходимо.

– Долго.

– Такая работа, – в Скорике вскипало раздражение.

– Если я вам нужен, приходите. Я потому и звонил.

Скорик хотел поблагодарить, отказаться, были более срочные дела, но подумал: "А почему бы нет? Хорошая оказия. Еще раз посмотреть ее кабинет, стол в спокойной обстановке".

– Когда вам удобно?

– В шестнадцать часов.

– Годится.

– Жду.

Во дворе у входа в дом стоял "уазик" с военными номерами, рядом с гражданским водителем сидел солдат. "Наверное, машина Кубракова", – решил Скорик и вошел в подъезд.

Кубраков открыл сразу, повел в большую комнату. На столе в тарелке Скорик заметил с полбанки тюльки в томате и две открытые бутылки пива, одна почти пустая.

– Садитесь, пива хотите?

– Можно.

Кубраков вытащил из серванта сервизную чашку, налил.