Шрифт:
– Теперь куда? – не зная, что ему велят дальше, спросил Иегупов.
– Вот и все. Поедете домой, вас шофер отвезет. Спасибо вам, – сказал Левин.
Михальченко проводил старика до машины. Когда он вернулся, сидевший в задумчивости Левин произнес:
– Вообще-то полагалось сделать и другое.
– Что?
– Мы исходим из того, что паспорт Тюнена был выброшен в роще потому, что и попал он в руки кому-то тоже в роще. Так?
– Похоже, что так.
– Значит, по той же логике Тюнена надо искать в роще.
– Вы думаете…
– И ты так думаешь, Иван. Тюнена уже нет в живых. Исчез он в апреле.
– Я уже гадал на эту тему.
– Тюнена надо искать в роще, – повторил Левин.
– Но как? У нас нет таких возможностей! Это сколько гектаров обшарить! Тут рота нужна!
– Рота, не рота, а людей потребуется много. И по силам это только милиции. Но это значит, что они должны принять дело к своему производству. А на основании чего? Они скажут нам: заявления об исчезновении у нас нет, вы затеяли, взяли у заявителя деньги – вот и крутитесь, у нас своих забот достаточно. Значит мы должны извиниться перед сыном Тюнена, вернуть ему деньги и порекомендовать обратиться в милицию. Это уже вроде скандала.
– Что же делать? Искать Тюнена самим?
– Да. Но другим путем.
– Для этого мне нужна Ольга Лынник, а, возможно, понадобится и ее хахаль Локоток…
Александр Тюнен пришел в точно оговоренное время. По лицам Левина и Михальченко уловил, что предстоит нечто значительное и необычное.
Левин опустил глаза. Он понимал, чего потребует предстоявшая затея от всех троих, особенно от Александра Тюнена. Не дурак же, сразу смекнет, чем тут пахнет. Плащ нашли, а отца нет. И прошло уже столько месяцев.
– Александр Георгиевич, – начал спокойно Левин. – Мы нашли один плащ. По вашему описанию он похож на тот, который был у Георга Францевича. Мы бы хотели, чтоб вы взглянули на него: он это, или нет, или просто такой же. Понимаем, процедура не из приятных. Но что поделать…
– Где он? – оборвав Левина, сухо спросил Тюнен.
– Вон в том углу. Там три плаща, посмотрите, какой из них…
Тюнен подошел к вешалке и сразу снял темно-синий импортный с погончиками, отвернул полы, мельком глянул на изнанку и резко бросил:
– Это плащ отца. Где вы его нашли?
– Почему вы так уверены? Таких плащей много, наверное.
– Вот, видите, – Тюнен еще раз отвернул левую полу. – Тут фирмачи пришивают две запасные пуговицы – большую и которая поменьше – на рукав. Большая есть. А маленькая потерялась, остался только кусочек нитки. Я это обнаружил еще дома, когда пришел из магазина. Где вы его нашли?
– Принес один человек.
– Он видел отца?
– Нет. Он купил плащ в комиссионном.
– По-онятно, – протянул Тюнен. – Где же все-таки отец? Не иголка в сене – живой человек пропал. Сколько вы уже возитесь?
– Вы можете отказаться от наших услуг и официально обратиться в милицию, – сказал Михальченко.
– Эти тоже будут тянуть резину, – отмахнулся Тюнен. – Куда мне теперь от вас деваться? Хоть мертвого, но найдите.
– Поверьте, ищем, Александр Георгиевич. Понимаем ваше состояние. Вы знаете, какое количество людей исчезает по разным причинам? Тысячи по всей стране. Случается, ищут их годами, – мягко сказал Левин.
– А мне-то что? Мне не другие нужны, я за своим делом к вам пришел… Ладно, звоните если что, – он опять махнул рукой. – Я больше не нужен?
– Нет, – отпустил его Михальченко.
– Ну что, хватит на сегодня впечатлений? – спросил Левин, когда Тюнен ушел.
– Жизнь! – философски изрек Михальченко.
– Пошли по домам, философ? – Левин подошел к вешалке, снял свой плащ.
– Мне еще плащ Кукину вернуть надо, обещал…
29
"Молодая красивая баба, работает в гриль-баре. Сам понимаешь, что за работа и что за народ там бывает. Я-то туда не дюже разгоняюсь, цены кусаются. А так за ней ничего худого. Мужик ее в колхозе цеховиком работает. Ни пьянок, ни темного элемента в доме ихнем не наблюдается, соседи во всяком случае не жалуются, – так охарактеризовал Ольгу Лынник участковый в ответ на звонок Михальченко. – А прислать к тебе ее смогу, вчера она вернулась из отпуска. Девка спокойная, покладистая. Скажу, что по какому-то общественному вопросу. Только ты не жми ее здорово, поласковей, чтоб не обиделась на меня. Мне с людьми дружить надо"…
Все это Михальченко вспомнил, когда на стук в дверь крикнул: "Входите!" и увидел в дверном проеме действительно очень красивую молодую женщину в "варенках", в белой блузке, в синих модных туфлях на маленьком каблучке. Темнокаштановые волосы были схвачены вокруг головы широкой голубой лентой-резинкой из махровой ткани, лицо, в особенности выпуклый лоб и высоко открытые руки темнели свежим загаром.
– Я, наверное, к вам? – спросила она. – Мне нужен товарищ Михальченко. Моя фамилия Лынник.