Шрифт:
– Придет, скажу, что вы звонили. Телефон ваш знает?
– Знает…
Минут через двадцать позвонил Вялов:
– Привет. Что опять засвербило?
– Здорово, Виктор Андреевич. Ты извини, что беспокою, да еще в субботу.
– Ладно, телись.
– У этого Лени Локотка есть баба. Не знаешь ее?
– Настырный ты, опер. Ну знаю, Ольга Лынник. Хорошая девка. Любит его.
– Замужем?
– Да. Как говорится, случайный брак. Мужик где-то в районе пропадает, в колхозе цех имеет, кулечки целлофановые лепит. Домой приезжает раз в неделю. Что это ты по ее душу?
– Да проходит тут она краешком, зацепилась.
– Что-нибудь серьезное?
– Не думаю, – уклончиво ответил Михальченко.
– Не обижай ее, девка действительно хорошая. Тут уж верь мне.
– Я тебе всегда верю, Андреевич. Хорошего человека обижать не стану. Тут уж и ты мне поверь. Я тебя не подведу.
– Ишь ты, Христос. Просто нужен я тебе, за пазухой в тепле держишь на всякий случай.
– Зря ты так, Андреич.
– Ладно, ладно, пошутил я. У тебя все вроде?
– Да. Спасибо. Извини, – Михальченко опустил трубку. Нехороший осадок остался после этого разговора, вроде как плевок получил. С другой стороны и Вялова понять можно: нельзя человеку всю жизнь напоминать о его прошлом, соваться с разговорами на одну тему, будто о другом, приятном, с ним и говорить непристало.
28
Тихо пропищал телефонный зуммер. Левин снял трубку.
– Товарищ Левин?
– Да.
– Это из поликлиники. Я выполнила вашу просьбу. Больной Иегупов действительно был на ВКК семнадцатого апреля около пяти вечера. Ему закрыли бюллетень.
– Как вы установили время?
– По записи. Он третий с конца. После него было еще только трое больных, а ВКК у нас до шести. Если в среднем по двадцать минут на человека, то и получается, что Иегупов явился на прием в семнадцать, плюс-минус пять минут.
– Огромное вам спасибо.
Пока Левин разговаривал, Михальченко смотрел на него, пытаясь угадать, с кем.
– С Иегуповым вроде все сходится, – закончив разговор, Левин повернулся к нему. – Это звонила главврач из поликлиники. Семнадцатого он был там около пяти часов. Так что старик не соврал. Займемся плащом?
– Давайте. – Михальченко созвонился тут же с отставным полковником Кукиным, договорился, что заедет за плащом, объяснил, что нужен он на короткое время, может на день, не больше, для опознания. И получив согласие, тут же уехал.
Они не собирались проводить опознание по всей форме, это – в случае чего – дело следствия. Им же достаточно было непротокольных устных заверений Александра Тюнена и Иегупова, что этот или похожий плащ принадлежал Тюнену.
Михальченко привез плащ, повесил его на вешалку в своем кабинете рядом со своим и Левина вещами, специально принесенными из дому. Посоветовавшись, они решили сперва пригласить Иегупова, а затем Александра Тюнена.
– Я съезжу за ним на машине. Старик хромает. Привезем и отвезем его, – сказал Левин.
– С бензином плохо. Стасик жаловался, что по часу торчит на заправке.
– Не жмотничай, Иван. Не для прогулки надо… А ты пока свяжись с Тюненом. Если в гостинице его не поймаешь, попроси дежурную, пусть передаст, чтоб обязательно нам позвонил…
Иегупова Левин застал. Длинной шваброй с намотанной на нее тряпкой тот протирал ненавощенный паркет, сильно отжимая крепкими руками лишнюю воду с тряпки в ведро.
– Антон Сергеевич, вы не смогли бы съездить со мной? Я на машине. Домой вас тоже отвезут, – сказал Левин, стоя в дверях, чтоб не ступать на вымытые клепки. – Это займет у вас максимум час.
– Что там за дело такое срочное?
– Хотим показать вам одну вещь.
Ничего не ответив, Иегупов поставил в угол швабру, ушел за занавеску мыть руки, затем стянул старую сорочку, надел поновей. Оглядел мятые заношенные брюки с пузырями на коленях и махнув рукой, сказал:
– И так сойдет. Пошли, что ли? Георга не нашли?
– Пока нет…
Через пятнадцать минут они были в бюро.
– С сыном созвонился? – спросил Левин Михальченко.
– Да.
– Хорошо. Проходите, Антон Сергеевич, – предложил Левин.
Старик проковылял к центру комнаты.
– Антон Сергеевич, там в углу стоит вешалка, на ней висят плащи. Посмотрите внимательно, какой из них вам знаком.
– И что дальше? – спросил Иегупов.
– Посмотрите, посмотрите.
Иегупов прошел к вешалке у окна. Михальченко специально перенес ее из темного угла поближе к свету.
– Вроде бы этот был у Георга, – недолго разглядывая плащи, Иегупов указал на темно-синий с погончиками, привезенный от Кукина. – Да, он самый.
Хотя Михальченко и Левин не сомневались, что Иегупов опознает именно этот плащ, все же переглянулись.