По телу растекалась приятная истома. Она как будто жила своей отдельной жизнью. Она перекатывалась и кружилась, спиралью закручиваясь к центру живота. Словно неведомая сила манила и притягивала ее.

Я резко села. Ни чего не забывающая память, любезно предоставила ответ. «Вы узнаете о беременности через два часа после зачатия» - это были слова Ирмы. Я была в шоке! Я не могла ни двигаться, ни дышать! Мысли носились с бешеной скоростью, но не находили выход. Начала кружиться голова, пришлось заставить себя сделать вдох. Хотелось убежать, но от моей одежды остались одни лоскутки.

Сработал дверной замок, и в комнату зашел Дима. Значит, дверь была закрыта, и сбежать мне все равно бы не удалось. Закрыв за собой дверь, он с улыбкой направился ко мне. Но ровно через два шага, его улыбка угасла. Он увидел шок на моем лице. Надев маску ледяного спокойствия, он стоял и смотрел на меня. Я изо всех сил пыталась погасить панику. Выскочив из постели, я бросилась к Диме. Спрятав лицо на его груди, я бессильно разревелась. Он поймал меня на бегу, укрыв от всего мира своими объятьями. Ласковые слова, утешения, заверения, что все наладиться – ни возымели, ни какого действия. Наконец он спросил, хочу ли я уйти в свою комнату. Я смогла только кивнуть. Он отнес меня в постель и заботливо укрыл. Сам сел рядом, достал телефон.

– Аня, доброе утро. Возьми халат Маргарите, и зайди ко мне в комнату.

Он смотрел на меня, и в его глазах плескалась боль. Я не хотела делать ему больно, но не могла остановить слезы. И перешла на мысленный диалог. «Я ни о чем не жалею» «Тогда, что с тобой?» «Просто не знаю, как жить дальше» «Маргарита, это не конец света» Слезы хлынули с новой силой. «Конец. Конец отношений с Игорем» Больше я не могла говорить.

Пришла Аня, укутала меня в халат и увела к себе. Я валялась в постели уже неделю. Первые сутки были страшным сном. Я все время плакала. Аня не отходила от меня ни на шаг. Дима не выдержал и вызвал Ирму. Конечно, она сразу захотела обследовать меня. Я зашвырнула обруч в другой конец комнаты, и вспылила.

– Еще одна попытка и я разобью эту проклятую машинку! – всплеск злости забрал последние силы.

– Одно могу утверждать точно – с психикой все в порядке. Да и с силой тоже, - она разглядывала покореженный обруч. Меня уговаривали пройти обследование или хотя бы принять успокоительное. Я не поддавалась. Ни с кем не разговаривала и отказывалась вставать с постели. Когда в комнате оставалась одна Аня, я аккуратно под одеялом ощупывала свое тело. Изменений не было, но я знала, они начнутся значительно раньше нормы. Пришла Ирма.

– Больше я ждать не могу. Или ты встаешь с постели и возвращаешься к нормальной жизни. Или я проведу обследование силой. Выбирай.

Обследование меня не устраивало. Пришлось принять первый вариант. Ирма звонила раз в три дня, но я продолжала отказываться от диагностики. Работу я выполняла в срок, а вот от задушевных разговоров по-прежнему отказывалась. С Димой старалась не сталкиваться. Пришлось бы объяснять причину моего поведения. И еще боль, она возвращалась. Я очень боялась навредить ребенку! А единственный способ потушить огонь, встреча с Димой. Боль, в полном объеме, вернулась через три недели. Я не знала, как подойти к нему. Прождав три дня, я почувствовала резкую, жгучую резь в животе. Страх за ребенка заслонил собой все остальное. Я могла месяцами гореть в огне сама, но подвергать такому испытанию малыша!!! С трудом дождавшись ночи, я позвонила ему.

– Дима, можешь зайти ко мне? – долгая пауза заставила меня нервничать.

– Хорошо, - он отключился. Мне не понравился его голос - сухой, колючий. Я сидела в кресле, дрожа от нетерпения и страха. Боль усиливалась подпитываясь нервным возбуждением. Он пришел. Стоял посередине комнаты в ожидающей позе. У меня перехватывало дыхание, я боролась с огнем. Сердце уже не билось, а нервно вздрагивало. Еще немного и оно остановится, останется только все пожирающее пламя.

– Побудь со мной, - с трудом произнесла я. Голос срывался, переходя на хрип. Он взял меня на руки и отнес в постель.

Мы лежали рядом, тяжело дыша, он опять сумел остановиться. Боль ушла, оставив в груди только легкое жжение. Настало время тяжелых объяснений. Я, чувствовала его настроение. Он будет тушить мой пожар, но дальше не пойдет, пока я не объясню свое поведение. Я молчала, не зная с чего начать. Он лежал с закрытыми глазами, закинув руки за голову. Он просто ждал. Я видела, как напряжено его тело, как подрагивают мышцы, борясь с желанием. Вот он коснулся губами моего плеча и встал с постели.

– Нет! – это был почти крик, - Останься.

Он резко развернулся, в глазах метались молнии.

– А на утро ты будешь биться в истерике, не находя контакта со своей совестью! Старательно меня избегать и шарахаться как от чумы! Маргарита, я не машина, у меня тоже есть чувства! – он отчитывал меня, и было за что. – Станет плохо - звони, а до тех пор… Он направился к двери. Я пулей вылетела из постели, перегородив ему путь. Дима замер. Передо мной стояла греческая статуя – красивая, холодная, неподвижная. Я не знала, как объяснить ему свои чувства. Решение пришло само. Я включила трансляцию, гнала вперед мысль, облачая ее в эмоции. С самого начала, с комы, с поезда. Мое удивление, непонимание, медленное осознание пришедшей любви. Сомнения и мучительную борьбу с собой. Страсть, безумное желание обладать им. Боль, приходящую каждый раз, когда я отталкивала его. И все поглощающую страсть, возникающую от его прикосновений. Каких сил мне стоило остановиться тогда в поле. Желание, мое жгучее желание в номере. Все, все до того злосчастного утра. Остановив воспоминания на солнечном тепле, я открыла глаза. Его взгляд был затуманен, как будто разум бродил где-то очень далеко. Я ждала. Постепенно его взор прояснился, и он посмотрел на меня. Я увидела в его глазах все те эмоции, которые посылала. Он прижал меня к себе, и нас окутала тишина. Больше той ночью мы не разговаривали.