Шрифт:
Спустя два часа
…Ей было очень плохо. Данил все понял. И знает, зачем она хочет встретиться с ним…
Она — ужасный человек, замышляет сделать ему больно. А ведь он даже сопротивляться не станет. Хотя, заслуживает гораздо лучшего. Лучшую. Эх, Данька… Угараздило же тебя влюбиться не в того. Не в ту. Оля тоже хороша, слепая дура! С самого начала можно было догадаться. Чем она заслужила эту безмолвную любовь? Только бы не расплакаться, ее слезы ни к чему, он не заслужил еще и этого. «Господи, помоги мне!»
Данька ее уже ждал, хотя она и пришла раньше минут на десять. Оля заказала кофе, чтобы как-то занять руки.
— Дань, мне следовало давно тебе сказать… Все это время… Я виновата… У нас ничего не выйдет.
— Я понял.
— Ты прости меня… если сможешь.
— За что? — Он удивленно вскинул брови.
— За то, что обманывала. — «Только бы не заплакать… только бы не заплакать…»
— Оль, ты никого не обманывала. Во всяком случае, не меня — я ведь не слепой и не идиот. И подобный… разговор должен был состояться… вот только раньше, чем я… надеялся.
— Ты должен меня ненавидеть…
— Этого не будет. Никогда.
Он сказал это спокойно и твердо.
А ей пришлось наклонить голову, потому что справиться со слезами не было мочи. Он вздохнул, дернул рукой, лежащей на столе, но остановился, сжал в кулак и опять положил с краю чашки.
— Все будет хорошо. Я не такой легкоранимый, переживу. — Он сделал знак официантке, чтоб та принесла еще кофе. — Да, я надеялся, что смогу, но… мы поздно встретились.
— Может, ты и прав… Возможно, я делаю сейчас самую большую ошибку в своей жизни, — Оля взяла чашку, пытаясь скрыть дрожь пальцев, но не справилась, и вылив горячую жидкость на руку, зашипела от боли.
Ну вот, теперь слезы можно было запросто списать на ожог… она вскочила, скривившись, и почувствовала, как ее обнимают заботливые руки. И сдерживаться дальше не было сил. Слезы хлынули неконтролируемым потоком:
— Прости! Прости меня пожалуйста…
— Ну, ну… Все хорошо… Ты всегда можешь рассчитывать на меня. — Он позволил ей промочить свою футболку, — а рано или поздно мы сможем просто дружить. — И добавил, невесело усмехнувшись, — если, конечно, ты не передумаешь.
— Да, — Оля вытерла лицо рукою, ей было стыдно за сцену, — я пойду, наверное, извини.
— Куда ты, на улице ливень.
— Ничего, хуже уже не будет… — Она почти выбежала из кафе.
Он вышел за двери следом за нею, и какое-то время провожал взглядом исчезающий в дождевой пелене силуэт.
Потом прошел к стойке, где взял коньяк, и, вернувшись за столик, так и остался сидеть, глядя прямо перед собою. Неизвестно, сколько бы он еще так пробыл, когда напротив него уселась ослепительная брюнетка. Даня вопросительно приподнял брови.
— Меня зовут Алина, — она протянула ладонь через стол.
— Я тебя знаю. Видел.
— Я тебя тоже видела, с Ольгой Ледовской. Вы ведь пара, да?
Данька прищурился:
— А какое тебе дело?
— Такое. Это мой парень отбил ее у тебя.
— Никто у меня никого не отбивал…
— Да ладно тебе, я все знаю! Но ты можешь ее вернуть, я тебе помогу.
Данил заинтересованно посмотрел на нее и незаметно отодвинул рукою погнутую, почти сложенную пополам ложечку:
— Ну?..
Глава 13
Игорь уже не думал, что ему удастся когда-нибудь поговорить с Алиной — каждый раз она откладывала встречу под разными предлогами. Собственно, если бы не Оля, он бы вообще прекрасно обошелся без излишних словоизлияний. Но она заслуживала определенности. С каждым днем он убеждался в этом. Хотя, порою, своей прямолинейностью она не на шутку злила его. Первая стычка произошла, когда он сказал, что снимет ей квартиру, чтобы она смогла съехать от Коли.
— Игорь, ты говоришь такую ерунду! Коля мне как брат!
— Видали мы таких братьев…
— Игорь, что ты несешь?! Он же… у него, кстати, есть пара!
— Вот пусть он у него и живет.
— Это невозможно. Его родители не смогут принять…
— Я тоже не могу принять. И вообще, ты думала, как я буду выглядеть, если моя девушка живет с посторонним мужиком.
— Да кто узнает?
— Осенью быстро все узнают.
— До осени далеко, может, к тому времени… мы уже не будем…
Игорь дернулся:
— Оль, ты серьезно? — спросил он тихо. — Тебе плохо со мною? Ты жалеешь о чем-то? Или о ком-то? — глаза его сузились.