Прежде чем мы спустились вниз, мне удалось перекинуться с Мартой двумя словами.

–  Нам лучше подождать, - сказал я. - Надо взяться за обоих сразу. Это единственный способ насторожить Дэвида.

–  Он рассказывал тебе о новом полете?

Я покачал головой:

–  Он вообще редко разговаривает со мной.

–  Вот как? Эриан и тут успела поработать.

В этом, похоже, можно было не сомневаться. Конечно, мы с Дэвидом никогда не пылали страстью друг к другу, но и ссор между нами не случалось.

После смерти Бэт все изменилось.

Эриан была очень приветлива с Мартой.

В прежние времена такой вечер показался бы нам просто восхитительным. Но сегодня... Наши подозрения не шли у меня из головы. Хотелось бы знать, догадывается ли об этом Эриан, если да, то каковы будут ее ответные действия?

Не успел я об этом подумать, как она воскликнула:

–  О Раф, вы потеряли свое кольцо.

Я спешно сочинил более или менее убедительное оправдание.

–  Мне страшно жаль, Эриан. Когда-нибудь вы сделаете мне другое.

Она улыбнулась:

–  Это не потребуется. Подождите!

Она убежала. Мы с Мартой выразительно переглянулись. Эриан вернулась из своей мастерской с шелковой подушечкой в руках.

–  Смотрите: к вашей помолвке я приготовила небольшой подарок.

На подушечке лежали два кольца с одинаковым рисунком, одно большое, другое маленькое. Циркониевые камни слабо поблескивали, словно злобные, следящие за нами глаза.

–  Вы не обменяетесь ими сейчас? Я была бы так счастлива!

Марта хотела сказать что-то резкое, но я удержал ее взглядом и рассыпался в благодарностях. Если она знает, что мы питаем недоверие к ее подаркам, - ничего не поделаешь, если не знает - не стоит наводить ее на эту мысль сразу же.

–  О Эриан, - сказал я, - но они слишком красивы для простого подарка. Надо сберечь их до свадьбы. Мы все равно планировали церемонию обмена кольцами, так что они будут очень кстати. Правда, Марта?

–  Да, разумеется.

Эриан сияла, как счастливый ребенок, и без конца повторяла, что ее маленькие безделушки недостойны такой чести. В эту минуту я снова начал сомневаться.

Выглядеть невинным как младенец и при этом таить в душе такие ужасные замыслы - нет, на это никто не может быть способен.

Марта, видимо, заметила мои колебания и сказала:

–  Раф, дорогой, спрячь их хорошенько. Я не хочу, чтобы с ними что-нибудь случилось до нашей свадьбы.

Я унес кольца в свою комнату и спрятал в самый дальний угол комода под стопку рубашек. Пока я находился в комнате, у меня возникло страшное искушение надеть большое кольцо на палец, просто посмотреть, полюбоваться необычной огранкой этого камня и филигранной его оправой. Какой вред может принести кольцо?

Спасло меня то, что желание это показалось мне слишком сильным. Я испугался. Я быстро задвинул ящик на место, запер его и выбросил ключ в окно. Повернувшись, я увидел на пороге Марту.

–  Я не дала бы тебе надеть его, - прошептала она. - Но ты видишь, Раф, насколько мы были правы?

Я даже затрясся. Мы снова пошли вниз, и Марта украдкой шепнула мне:

–  Я уверена, что она знает.

Я согласно кивнул, и мне стало страшно.

Стыдно, конечно, бояться такого хрупкого маленького существа, но я боялся.

Когда настало время идти спать, мы с Мартой облегченно вздохнули. Это избавляло нас от тяжкой необходимости разговаривать с Эриан. Спать я не собирался, но рад был находиться подальше от нее.

Комната Марты располагалась невдалеке от моей - дальше, чем мне бы хотелось, однако достаточно близко, чтобы я услышал, если Марта позовет меня. Я велел ей оставить дверь открытой и орать во всю глотку, если что-нибудь - все равно что - покажется ей не так. Свою дверь я тоже оставил открытой и уселся в кресло, откуда мне был виден освещенный коридор. Я пожалел, что у меня нет оружия, но для этого надо было идти к Джемиссону за ключами, а я отчаянно боялся оставить Марту одну.

В доме стояла полная тишина. Огромные старинные часы на лестничной площадке монотонно и мирно отбивали каждые четверть часа, а каждый новый час отсчиты-вался ударами глубокого, низкого тона. Кажется, последний бой я слышал в половине второго. Я не собирался спать и нарочно ничего не пил вечером, кроме черного кофе. Но меня так долго мучила бессонница!

Я помню, что вышел в коридор и заглянул в комнату Марты. Марта лежала, свернувшись клубочком. Что было потом, я помню смутно. Не думаю, что я спал очень крепко или очень долго, но и этого было достаточно. Я увидел живой и очень страшный сон. Я видел Марту, стоявшую в саду в клетчатом купальном халате. Ей грозила какая-то опасность, и я должен был спасти ее.

Я вскочил с кресла и прислушался.

Царящую в доме тишину нарушало только негромкое тиканье часов на площадке. Я побежал в комнату Марты. Сначала мне показалось, что она спит, но потом я разглядел на постели только скомканное одеяло. Я окликнул Марту, но ответа не было. Продолжая звать ее, я торопливо сбежал вниз. Повсюду стояла глубокая тишина, и так продолжалось до тех пор, пока я не выскочил на террасу над темным садом: там до меня долетел ее зов.