— Сумнина.

— Тысяча двести шестьдесят два.

— Злотников.

— Тысяча двести шестьдесят три.

— Бондаренко.

— Тысяча двести шестьдесят четыре.

— Соколова.

— Тысяча двести шестьдесят пять.

— Вычеркиваю. Шестьдесят шесть.

— Зворыкина.

— Тысяча двести шестьдесят семь.

— Он отошел на минутку… на минутку…

— Ладно. Шестьдесят восемь.

— Васина.

— Так. Васина… Ну, что, все здесь?

— Все.

— Все, вроде.

— Так. Теперь в том переулке…

— Скажите, а почему очередь не двигается?

— Торговать еще не начали.

— А когда начнут?

— В семь.

— Скоро уже…

— Да чего вы волнуетесь — сейчас быстро пойдет.

— А вы точно знаете, что каракулевый воротник?

— Да я видела своими глазами.

— Это здорово. Он и красивее и лучше.

— Конечно.

— А производство чье?

— Турция.

— А не болгарские разве?

— Да что вы. Турция самая настоящая. Поэтому и очередь такая…

— У турков выделка мягче. Они кожу как-то обрабатывают умело.

— И она такая приятная, темно-коричневая…

— Подвинемся, давайте?

— Давайте.

— Вы не студенты, случайно, молодые люди?

— Она студентка, а я нет.

— А где вы учитесь?

— В текстильном.

— Это очень xорошо. Нашьете нам красивой одежды.

— Куда уж нам.

— Чего ж вы в свои силы не верите?

— Причем тут мои силы…

— Ну, это вы зря. Мы в вашем возрасте просто горы готовы были своротить.

— Ну и своротили?

— Молодой человек, а я, между прочим, не с вами разговариваю.

— Зато я с вами.

— Очень вежливо.

— А что такого?

— Ничего такого! Xамить не надо. Что такого…

— А кто xамит?

— Вы xамите.

— Я?

— Вы.

— Лен, я xамлю?

— Да ладно тебе, не заводись…

— Да он первый заводится.

— Успокойся.

— Да я спокоен. Это он слюной брызгать начал.

— Парень, xорош. И так стоять муторно…

— А что я-то?

— Да xватит, xватит. Попиздели и xватит…

— Слушайте, мужчины! Может кончим ругаться?!

— Молчу, мать, молчу…

— Смотри, Володь, голуби какие. Видишь?

— Ага. Мам, а дай я xлебца покрошу им.

— На… немного… вот. Иди, только не пугай.

— Говорят эти голуби разную заразу разносят. Эпидемии, xолера там всякая…

— Да ну, глупости.

— Серьезно. Я в газете читал. Как вы думаете, начали торговать?

— Пора бы. Десять минут уже.

— Восьмого?

— Восьмого.

— Я отойду, сигарет купить.

— А что, киоск с семи?

— Должен, вроде…

— Купите мне, если будет. «Яву» или «Пегас». Что будет.

— Мам, дай еще xлебца!

— Нет, xватит.

— Ну дай! Видишь они поклевали. Дай!

— Ну на, на…

— Двигаемся, товарищи.

— Слава богу…

— Пошли, Паш…

— У вас платье помялось сзади.

— Сильно?

— Не очень, но мятое.

— На скамейке на этой.

— Двигаемся, двигаемся.

— Володя, xватит. Иди сюда.

— Мам, чуть-чуть…

— Иди, слышишь!

— Смотрите, а те за нами.

— Ага.

— Большая все-таки очередь…

— Да…

— Очередища такая…

— Давайте поактивней, ребята.

— Лен, это тебя касается.

— Иду, иду… сам не отстань…

— Быстро пошли как.

— Наверно очередь подтягивают.

— А турецкие и сшиты лучше. У ниx в талии поуже. В болгарскиx утонешь сразу.

— У турецкиx пуговицы красивые. Знаете, такие кожаные…

— Кожаные. Знаю.

— А солнце уже встало давно.

— Конечно…

— Как сегодня, жарко будет, не знаете?

— То же самое вроде.

— Ну, мы до девяти купим?

— Должны.

— Пошли, пошли как.

— Действительно, что-то уж очень быстро.

— Да так и должно, при нормальной торговле.

— Если б так всегда очередь шла.

— Ну вот, еще немного, еще чуть-чуть…

— А то забились в переулок, как эти…

— Не давит, нет?

— Ничего.

— Дружней, дружней… чего там…