Она закусила нижнюю губу, руки крутили килт.

– Я люблю своего брата.

– Как и должно быть.

– Клан полагается на меня как на целительницу.

– Разве других нет?

– Никого, кого бы можно было отдать в ученики умелому целителю, как моя мама, которая научила меня лечить широкий ряд болезней.

– Клану Донегал повезло с тобой.

– Я не хочу уходить, - Верика посмотрела на него прекрасными голубыми глазами, что умоляли о понимании.

Он не мог отказать ей, хотя до сих пор не понимал чем она расстроена. Ирк не собирался женится на ней и вернуться во владения Синклеров той же ночью, или даже в следующие год или два.

– Тебе никуда не нужно собираться.

– Как твоя супруга, рано или поздно в один из дней мне придется покинуть свою семью.

– Как и я покинул свою, чтобы прийти сюда.

– Да.

– У меня есть родители и братья, чтобы помочь тебе привыкнуть к Синклерам, - она не видела пользы?

– Я все, кто есть у Киркина.

– С нашей свадьбой я стану ему братом.

– Что хорошего для него, когда ты решишь покинуть клан, чтобы вернутся туда, где ты родился? – спросила она, ее тон одновременно обвинял и приносил физическую боль.

И внезапно он осознал ее сдержанность по поводу их брака.

– Пройдут года, прежде чем вернусь домой.

– Я совсем не хочу уходить.

Он мог напомнить ей, что она его суженая, и у нее не было выбора, кроме как идти туда, куда и он. Мог заверять ее, что все будет в порядке, что ей понравится жизнь среди синклеров, но что-то удерживало его произносить эти слова.

Он посмотрел на нее, девушку, которая уже много выстрадала в жизни и все же помогает своему клану целительством. Она не ожесточилась и не ушла с головой в свое горе, как и не перестала желать большего.

Как он мог остаться равнодушным к такой силе, идущей рука об руку с ранимостью?

– Между замком Синклер и донегальской крепость всего два дня пути .

– Да.

– Мы можем навещать мою семью раз в год.

– Навещать? – Отголосок надежды зазвучал в ее голосе.

– Да.

– Значит, мы будем жить здесь, в моем клане?

– В нашем клане.

– Каждый год мы могли бы оставаться у твоей семьи на неделю или чуть больше, - рвение в ее голосе вызвал у него улыбку.

Верика вытянула руку, словно желала прикоснуться к нему, но тотчас отодвинула ее. Он поймал ее руку и донес до своего лица. Необычный заряд, подобно небольшой молнии, пробежал между ними.

Она робко подняла на него глаза.

– Мне нравится, когда ты улыбаешься.

– А мне нравится, когда от тебя исходит аромат радости, а не грусти.

– Тебя волнует, счастлива ли я, - от него не укрылось, что в ее голосе промелькнуло удивление и изумление.

– Да.

– Как и у мои родителей, - едва ли не с благоговеньем произнесла Верика. – У тебя не вызывает отвращение моя сущность ворона.

– Нет, - зачем она еще раз спрашивает об этом? Ведь признала, что считает его непохожим на других мужчин из ее клана.

Она отвернулась, ощущение предостережении окутало ее.

– Есть кое-что, о чем ты до сих пор не знаешь.

– Расскажи.

– Кроме способности обращаться, у воронов есть другие способности.

– Как и у волков.

Она обиделась, так если бы расстроилась из-за его непонимания.

– Я могу чувствовать близкую смерть человека.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, что вороны всегда способны сказать, когда на их территорию приходит смерть?

– Да. Это сверхъественно.

– Те Вер-вороны многое разделяют с сущностью своей птицы, за гранью то, что могут иметь другие.

– Объясни.

– Если я кладу руку на кого-нибудь, могу почувствовать умрет ли в ближайшее время человек или нет, - девушка произнесла без каких-либо эмоций эти слова, однако он не верил, что такая способность не стоила огромной платы его сострадательной суженой.