— Между прочим, это ранний Пушкин, которому свойственен юношеский романтизм и идеализм, — заявила Ли, дочитав поэму. — А вот «Евгений Онегин»… Как, ты не читал «Евгения Онегина»? — почти с суеверным ужасом переспросила Ли, видя на лице Дракона тень недоумения. И тут же начала: «Мой дядя самых честных правил…».

Когда на улице стемнело, Дракон предложил Ли прерваться и поужинать. Она согласилась, но почему-то даже свое любимое печенье ела без аппетита. Дракон же с трудом отрываясь от законного куска мяса, пытался комментировать поведение Татьяны, Ольги, Ленского, а Ли тут же вставала на защиту своих любимых героев.

— Понимаешь, — наконец сказала она, — Пушкин ведь хотел написать продолжение романа. Он собирался сделать Онегина одним из декабристов. И я уверена, если б не его ранняя и нелепая смерть от руки Дантеса, он написал бы ещё не один роман. Все-таки, уйти в 37 лет, полным планов и надежд, это ужасная трагедия.

Дракон осознал информацию, и стал жевать медленнее. «Может быть», — вдруг возникла крамольная мысль, — «здешние люди — не во всём тупиковая ветвь эволюции?». К незнакомому Пушкину он проникся уважением, не смотря на то, что тот погиб на дуэли почти полтораста лет назад. Да и Ли, если честно, удивляла своими познаниями. Конечно, у нее безупречная вампирья память, но ведь учили-то её простые люди — низшие. При их короткой жизни накопить такой объем знаний в совершенно разных его областях — надо сильно постараться. При этом — не применяя магии.

Да, насколько понял Дракон, этот мир шёл по немагическому пути развития. То, что его населяют не только люди — абсолютно достоверный факт — достаточно посмотреть на вампирье дитя. Но нечеловеческие расы здесь себя не афишируют. И, похоже, даже скрывают свое присутствие на планете. Значит и ему, Дракону, следует получше присмотреться к выбранному месту проживания и продумать ещё одну легенду — для низших, то есть людей.

Поужинав и убрав со стола, Дракон и спасенное им вампирье чадо осознали, что мама — вампир так и не пришла за своим ребенком. У Ли резко испортилось настроение, а Дракон стал прикидывать расклады на ночь. Вдвоем на топчане не уместились бы и две Ли. Когда он ночевал здесь один, то создавал воздушную лежанку, и парил на ней с удовольствием. Но использовать магию при Ли чревато — это он осознал и, можно сказать, даже прочувствовал. Опять погружать ее в транс — ещё хуже. Попробовать простой магический сон? То есть, просто усыпить? А если проснется не ко времени? Одни вопросы. Но одно он твердо решил — завтра они пойдут искать дом Ли сами. А вдруг с её мамашей что-то случилось? У неё были сутки, чтобы начать беспокоиться.

Но сначала всё равно надо усыпить девчонку. Он предложил ей умыться, и, пока она пользовалась местными примитивными «удобствами», разобрал ей топчан. Поглядывая на дверь, быстро застелил новый комплект белья, которого недосчиталась потом проводница 9 вагона поезда Москва — Ростов — на — Дону, и сунул под подушку маленький мешочек с травами из своего мира. Травки были совсем безобидными, просто облегчали засыпание и делали сон более глубоким и продолжительным. Но он никак не мог предположить, как они подействуют на Ли.

А они подействовали как афродизиак. Причем очень качественный. Ли вошла в комнату, вдохнула приятный травянистый запах с оттенком сандала, и вдруг начала облизываться на Дракона. Дракон нервно развеял свои травки, но Ли это не остановило. Афродизиак был крепким и она уже надышалась. Теперь она опять стала опытной соблазнительницей и буквально загнала свою жертву в угол.

— Ли, ты кусаться не собираешься? — поинтересовался Дракон, вжимаясь уже в стену, поскольку на топчане места двоим не было.

— Только если ты очень попросишь, — промурлыкала искусительница, проводя розовым язычком по единственному доступному ей предплечью мужчины, который держал ее на расстоянии вытянутой руки. Он опять почувствовал, что такая невинная (с его-то опытом!) ласка заставляет пылать его изнутри, как если бы он был с настоящей драконицей, причем явно не девственницей. Этот внутренний жар обычно предшествовал превращению, за которым, собственно, и следовали брачные игры истинных драконов. Ни с одной из представительниц прочих рас такого он не испытывал. Превращаться здесь и сейчас никак не входило в его планы, поэтому он просто кастовал на Ли заклинание сна, и с облегчением уложил ее на подушку.

— Так-то лучше, — пробормотал он, отпивая приготовленного ей красного вина, и передергиваясь от сладкой истомы, которая всё ещё не отпускала ни тело, ни сознание.

«Холодный душ», — вдруг услышал он насмешливый голос в своей голове.

Это от переутомления.

«Это от воздержания», — тут же откликнулся голос, ставший теперь язвительным.

«Ты кто?

Я — это ты.

У меня раньше не было вербальных галлюцинаций.

Ты раньше и слов-то таких не знал. В душ сходи и поговорим, а то так скоро штаны протрутся»

Дракон опустил взгляд и поспешил согласиться с Голосом. Он вышел из дежурки, разделся, создал над собой локальную тучку, и пару минут постоял под отрезвляющим осенним дождичком. Это действительно помогло. Правда, Голос нагло издевался, заявляя, что таких тупых Драконов еще поискать, зачем было идти на улицу, когда можно воспользоваться местными «удобствами» — просто доведя их до нужного уровня комфорта. Но Дракон решил его просто игнорировать. Возможно, эти травки ему подменила одна… довольно стервозная самка перед его изгнанием. Вот на вампиршу они и подействовали как афродизиак, а на него — как галлюциноген.