—По-моему как раз тебе…

—Да, да. Я знаю, что ты сейчас скажешь Джон. Ты готов к борьбе, ты бесстрашен и ты чертовски крут, но черт, я как-то в этом сам не уверен!

—Ты себя недооцениваешь. Физически ты может еще и не совсем готов, но морально, мне кажется…

Питер покачал головой.

—Я знаю, что ты хочешь меня поддержать Джон, но я все равно буду в себе не уверен. В любом случае. Такой уж я, к сожалению… – проговорил парень, не дав закончить Коннору.

Джон пристально посмотрел на него.

—Так и должно быть. Я бы удивился и насторожился, если бы ты был в себе уверен до конца. – произнес он, слегка усмехнувшись.

—Почему? – нахмурился тот.

—Потому, что солдат, становясь уверенным в себе, далее становится невнимательным и беспечным, а потом становится трупом. Нужно быть уверенным, но в меру. И мне кажется, кое в чём ты можешь таким быть.

Питер молчал, просто смотря на Джона и видимо не понимая о чем тот.

—Ну, например, разве не ты сегодня положил один шестерых бойцов? – продолжил Лидер Сопротивления, улыбнувшись.

Парень опустил глаза.

—Я только делал то, чему меня учили. – робко ответил он.

—Вот, вот. Разве ты не можешь быть уверенным в том, что справишься с одним противником?

—Не знаю… возможно.

—Ну вот.

Теперь Питер уже поднял глаза и уставился ими прямо в Джона.

—Все равно – это неподготовленные люди. Коннелл один запросто справляется со мной, что бы я не делал и не предпринимал.

—На то он и инструктор по рукопашному бою. Подожди. Я думаю, и у тебя будет удачный день с ним.

—Сомневаюсь…

—Да ладно. Ты ведь знаешь, что на каждый прием есть контрприем. – хлопнул Джон по плечу Питера.

—Возможно, но… – и тут парень, протянув вперед свои руки, завернул рукава своей черной военной формы.

У Лидера Сопротивления перехватило дыхание. Казалось, фиолетовые, синие, желтые и багровые синяки покрывали чуть ли не всю поверхность его рук. Но потом приглядевшись, он увидел, что преимущественно все они находились на внешней стороне локтевой кости. Как раз на том месте, на какое приходится блок, от атак верхнего уровня.

—Ого. – только и смог выговорить Джон, все еще разглядывая протянутые перед ним руки.

Наверно убедившись, что он все видел, Питер снова опустил рукава формы.

—Пока у меня это, я нормально не могу защищаться. Хотя я уже практически ничего не чувствую. Так, в некоторых местах только.

—Я подозревал, что оно будет так…

—Да я тоже. Но все это в принципе, не будет иметь никакого значения, если я в последствии получу, то что хотел.

—Да, согласен.

Парень посмотрел прямо в глаза Коннору.

—Спасибо, что понимаешь меня и помогаешь. Без твоей помощи я не смог бы достичь всего того, что достиг. Я не в оплатном долгу перед тобой. – сказал Питер.

—Да нет. Я не… я сам виноват в том, что ты здесь и выносишь все эти испытания и эту судьбу… Ведь , если б я… – начал было Джон.

—Нет. – Питер тронул его за плечо. – Все так, как и должно быть. Ты сделал все что смог. У тебя судьба была намного хуже моей. И ты выдержал это. И не твоя вина, в том что все так получилось. Так должно было случиться. И ничего уже изменить. Точнее есть что, но это уже должен буду сделать я. А потом ты. И я лучше погибну, но выполню свой долг.

—Но ты не должен умирать. Ты обязан жить!

—Если получится, Джон. Спасибо тебе. – Питер отнял руку и повернувшись, зашагал в противоположном направлении, быстро удаляясь от Лидера Сопротивления.

Душа Джона наполнилась болью и состраданием к нему, но он понимал, что парень прав. Иначе и быть не может. И все уже не в его руках, а в руках Питера. И он знает, что парень выполнит свой долг, чего бы это ему не стоило. Таков он по своей природе, таким и останется. Война лишь укрепляет его характер и закаляет. Это его стихия.

И когда Эрикссон повернулся к нему, и кивнул, на сердце у Джона впервые за столько времени, полегчало.

*

«Гребанные тряпки» – подумал Кинли, тронув своё лицо и отняв руку от сильнейшей боли. Она не произвела на него никакого эффекта, но он все еще больше усомнился в перспективе своего быстрого выздоровления. Тем более в таких условиях и с такими медикаментами, а точнее в их отсутствии. И это только еще больше огорчило его и разозлило.

Затем, сняв с себя легкую ткань, именуемую покрывалом, он взглянул на свое израненное тело. Те же самые бинты закрывали большую часть его ног, правой руки и груди. Скривившись, словно от нового приступа боли, парень поднял оставшуюся нетронутую конечность и внимательно рассмотрев её, опустил на кушетку.