Молчу. Верис смотрит на меня, улыбается, потом добавляет:

— Были у него женщины, но только до тебя.

— Ага, — нет, я и раньше подозревала, — Дара сплетница.

— Шутишь? — капитан снова рассмеялась и вернулась за стол. — У нас на глазах такая история первой и страстной любви разворачивается, а мы не будем сплетничать? Это для меня с Дарой живейшая тема для обсуждения и источник постоянных пари.

Весело было потом думать, что тебя постоянно обсуждают и кто — те, от кого что-либо в принципе скрыть невозможно.

Однако значительно веселее было позже, когда мы с вернувшейся только утром Янкой пошли сдавать рефераты… написанные одной рукой. Моей. Тимянну я не ругала — бесполезно, да и с кем она ночь провела, я тоже догадывалась, зато Яна мне с покровительственными нотками заявила:

— Не переживай, он на тебя больше не злится. Он вообще больше ни на кого не злится.

— Ты его убила? — съехидничала я.

— Давай не будем. — Яна залилась краской. — Мы просто чудесно провели вечер… и ночь… и утро…

И тут мы подошли к кабинету магистра Тесме. Работы я сдала два часа назад, как и полагалось, теперь нужно было получить «засчитано» и с этой отметкой вернуться к куратору, чтобы взять увольнительную на время каникул.

Кто бы знал, что с этим возникнут проблемы?!

— Все вон, — взревел Тесме, едва вошли мы с Яной, — а вы двое ко мне!

Толпа наших одногруппников прошествовала мимо растерянных нас, и двери были закрыты.

Магистр Тесме почему-то пристально смотрел исключительно на меня, меня же и спросил:

— Обе работы писали вы, Риате?

— Нет, — почтительно соврала магистру.

— Риате! — взревел он. — Это твой почерк! Так старательно пишешь только ты на всем потоке!

Это потому что писать я научилась позже всех и до сих пор старательно выводила буквы. Но ранее Тесме на почерк внимания особо не обращал, я же не первый раз за Янку работу делаю, как и она за меня, и ничего… раньше. А сейчас почему-то крайняя степень бешенства.

— Ты! — заорал Тесме, поднимаясь. — Ты!!!

Медленно отступила к двери, готовясь, если что, прикрыться Яной, но поздно — у соседки с сообразительностью получше, она уже заняла позицию у самой двери и даже за ручку схватилась.

— Моя книга! — продолжал орать магистр. — Ты указала сведения, которые могла прочесть только в моей книге!

В такой ситуации единственное, что я могла сделать, — это покаяться. Но я об этом в тот момент даже не подумала. Быстро подошла к столу магистра и, глядя на его перекошенное от гнева лицо, тихо спросила:

— Магистр Тесме, а что произошло с императрицей и почему то дело о проклятии Забвения было закрыто?

Профессор грохнулся на стул, не сводя с меня потрясенного взгляда. Затем глухо произнес:

— Тимянна, покиньте мой кабинет!

Янку дважды просить не пришлось.

Когда мы остались вдвоем, Тесме устало потер лицо и начал читать мне мораль:

— Адептка Риате, в высшей степени отвратительный поступок. Я не желаю даже знать мотивы этого, мне просто крайне неприятно, что вы позволили себе опуститься до кражи.

Я отвела взгляд: действительно стало стыдно.

— Однако я не могу не понимать, что самостоятельно вы взять ее не могли, и возникает вопрос: кто помогал вам и как вы связаны с лордом-директором? И я бы не спросил, однако сейчас, в свете обстоятельств, имею полное право потребовать — снимите перчатку с левой руки!

Молча, но решительно спрятала руку за спину. Потому как мне Дары и леди Верис хватает вполне, а перед магистром Тесме просто будет стыдно. Преподавателя подобное не устроило, и началось:

— Не так давно вы начали носить перчатки, ранее этого не наблюдалось. Также я не могу не отметить факт наложения лордом-директором на вас защиты высшего уровня — абсолютной защиты. Магистр Эллохар назвал это экспериментом, но я слишком хорошо знаю Тьера — о своих женщинах он всегда заботился.

Ну что ж, вот это мне действительно испортило настроение.

— Также мне известен факт расположения ваших комнат на первом, преподавательском, этаже, что, конечно, было названо ошибкой, но слишком много совпадений, не находите?