Широкие зеленоватые лунные полосы освещали на полу угол ковра и косо ложились на противоположной стене, где расплывчатая тень большой вазы вырисовывалась узорными круглыми ручками. Ближе к окну, на низком широком табурете, лежали смятые одежды. Дальше, около стены, виднелся край невысокого ложа и угол спускавшегося с него красного покрывала. Все остальное было погружено в легкий призрачный полумрак. Постепенно глаза Орика привыкли к нему. Он разглядел большой шкаф, белый четырехугольник двери, низкое широкое кресло, букет цветов на маленьком столике. Ия лежала; ее лицо, выступавшее белым пятном, было обращено к нему.

Вдруг луна вынырнула из-за облаков и ярко осветила комнату. Ия лежала неподвижно, опираясь головой на руку. От вдавившегося в подушку локтя лучами разбегались темные полоски. Черная тень профиля отчетливо вырисовывалась на стене. Она смотрела прямо перед собой громадными тускло отсвечивавшими глазами. Подлунным светом лицо было бледно и казалось мертвым; складки покрывала лежали, точно застывшие.

Орик передвинулся, поднял голову и смотрел, не отрываясь. Он не прятался больше, поглощенный непонятностью ее лица, молчанием и неподвижностью. Он чувствовал почти страх. Может быть, ею овладел какой-нибудь дух? Или она умерла?

Наконец он не выдержал и тихонько позвал:

— Ия!

Ее ресницы вздрогнули, но лицо по-прежнему оставалось немым и мертвым. Она перевела невидящие глаза, скользнула взглядом вдоль окна и остановилась на нем. Он смотрел со страхом, болезненным любопытством и сосредоточенной жадной напряженностью. Она словно пробуждалась от сна. Выражение глаз изменилось. По лицу побежали мелкие судороги и придали ему выражение испуга, беспомощности, отчаяния. Она быстро села и, придерживая на груди красное покрывало, падавшее широкими складками, смотрела на Орика.

Решительным движением он вскочил в окно и очутился около нее. С испугом, как будто отталкивая его, она протянула руку.

— Не подходи!.. Не подходи ко мне.

Опять он испытал непонятное чувство таинственного страха и остановился.

— Не смотри на меня, уйди! — повторяла она.

Ия говорила тихо, с какой-то уверенной, мертвой бесстрастностью, но на лице было выражение измученности, слабости и нежности.

Он быстро оглянулся; ему показалось, что в комнате еще есть кто-то, и он старался его найти.

Девушка поняла это движение и бледно улыбнулась.

— Нет!.. Но уходи, я приду к тебе завтра.

Орик наклонился вперед и, пристально смотря на нее, спросил:

— Ты боишься? Несчастье?

Она говорила умоляюще.

— Я скажу тебе завтра. Ты узнаешь... Не смотри на меня.

Скиф подошел ближе и сказал взволнованно:

— Уйдем вместе. Не надо бояться — мы убежим. Не оставайся здесь.

Ия протянула руку.

— Тише, тебя услышат. Рядом спят рабыни...

Он понизил голос.

— Когда я на тебя посмотрел, я испугался. Я никогда не видел таких глаз.

Она отвернулась, повторяя:

— Уйди, уйди. Не говори больше, не смотри на меня!

Орик опустился рядом с ней на колени и с неожиданной нежностью дотронулся до ее руки.

— Ия, что-с тобой?

Девушка взглянула на него и вдруг упала, уткнувшись лицом в подушку, сотрясаясь от сдавленного плача. Растерянный, он наклонился, охватил ее плечи, вздрагивавшие под тонким белым хитоном, и шептал что-то. Потом вскочил, огляделся беспомощно, и вдруг обнял, прижимая к себе.

— Уйдем, не плачь. Я унесу тебя...

Продолжая плакать, она схватила его руку и, подняв залитое слезами лицо, посмотрела доверчиво.

— Да, да...

Она вздыхала прерывисто, прижимаясь лицом к его плечу. Неловким движением он гладил ее по голове, путая вьющиеся волосы.

Вдруг новый порыв горя нахлынул на нее. Она отодвинулась, закрыла лицо руками, шепча неясные слова, которые он не мог разобрать.

Послышался стук. Ия выпрямилась, широко раскрыв глаза, и закуталась спускавшимся покрывалом. Орик неслышным движением поднялся, инстинктивно ища оружие. Стук повторился.

— Уйди!.. Скорей!.. — шептала Ия.

Скиф упрямо качал головой.

— Я останусь. Я не хочу, чтобы ты была одна. Я боюсь за тебя.

— Со мной ничего не будет, — поспешно прошептала она. — Уходи скорей, ты не понимаешь.

Продолжая кутаться в покрывало, она подбежала к двери и спросила, сдержанно:

— Что случилось?

— Это я, — послышался голос Эксандра. — Открой, Ия.

Девушка оглянулась растерянно. Орик стоял почти рядом с ней.

— Это мой отец. Уйди или хоть спрячься, — она показала рукой, — там, там, за ложем.