Еве не очень хотелось узнавать, повезло ли Ивонне. Очевидно, любовниками они стали – Рорк сам так сказал. Тогда почему же больше ни одной записи о новых свиданиях?

Это придется выяснить – в интересах расследования.

А пока что – опять идти в квартиру Ивонны, снова пытаться воссоздать ее последний день. Еще надо опросить свидетелей. Родители Ивонны звонят каждый день, так что сегодня с ними снова придется беседовать.

Еву не пугало то, что опять придется работать по четырнадцать-шестнадцать часов. На самом деле сейчас это единственное спасение. От собственных мыслей…

Через четыре дня после убийства Ивонны Меткалф Ева поняла, что зашла в тупик. Она опросила множество людей, опросила подробно и внимательно. Но в результате не только не узнала ни о каком возможном мотиве, она не встретила ни одного человека, который относился бы к жертве без восторга.

Впрочем, какого-то безумного поклонника у Ивонны тоже не было. Ей присылали кучу писем, и Фини все еще сидел за компьютером, сканируя и просматривая корреспонденцию. Но в том, с чем он успел ознакомиться, не было ни угроз, прямых или скрытых, ни сомнительных предложений.

Зато была масса предложений руки и сердца, и Ева их отсортировала.

Имелся крохотный шанс, что кто-то, писавший Ивонне, писал и Сесили. Но время шло, и надежды на это становилось все меньше.

Ева делала все, что полагается делать, когда происходят серийные убийства – во всяком случае, все то, что полагалось делать на данной стадии расследования. Но эту встречу она назначила через силу.

Ожидая в приемной, Ева боролась с противоречивыми чувствами. Конечно, доктор Шарлотта Мира – женщина замечательная, умная, понимающая, всегда готовая помочь. Но именно поэтому Еве было неспокойно. Она напоминала себе, что пришла не по личным причинам и не потому, что ее послали к психотерапевту. Ей не надо проходить тесты, они не будут обсуждать ее мысли и чувства, не будут копаться в ее памяти.

Они просто собираются создать психологический портрет убийцы.

И все же сердце у нее бешено колотилось, руки словно оцепенели. Входя в кабинет доктора Миры, Ева сказала себе, что ноги у нее дрожат только от усталости.

– Лейтенант Даллас! – Мира взглянула на бледное лицо Евы, заметила усталость в ее глазах. – Извините, что заставила вас ждать.

– Ничего страшного. – Ева предпочла бы стоять, но заставила себя сесть в кресло напротив доктора Миры. – Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу.

– Каждый из нас делает то, что может, – сказала Мира своим обычным спокойным тоном. – Я с большим уважением относилась к Сесили Тауэрс.

– Вы были знакомы?

– Мы симпатизировали друг другу, и она консультировалась у меня по нескольким делам. Я часто давала показания по просьбе обвинения. По просьбе защиты – тоже, – добавила она, слегка улыбнувшись. – Но вам это известно.

– Да, доктор. Я это прекрасно помню.

– И талантом Ивонны Меткалф я восхищалась. Она была прелестна. Многим будет ее не хватать.

– Но кто-то решил, что мир прекрасно обойдется без них обеих…

– Вы правы. – Мира обернулась к электрическому чайнику и нажала на кнопку. – Я понимаю, что времени у вас немного, но за чаем мне работается лучше. Судя по вашему виду, вам тоже нужно взбодриться.

– Со мной все в порядке!

Заметив, как встрепенулась Ева, Мира сказала спокойно:

– Вы, как всегда, слишком много трудитесь. Но это беда всех хороших работников. Я прочитала ваши рапорты, ваши допросы свидетелей и ваши замечания по их поводу. И вот какой психологический портрет я составила. – Она протянула Еве дискету.

– Вы уже все сделали?! – В Еве боролись удивление, благодарность и непонятное раздражение. – Надо было просто переслать информацию на мой компьютер, это сэкономило бы кучу времени…

– Я могла сделать и так, но мне хотелось обсудить это с вами лично. Ева, вы имеете дело с кем-то очень опасным.

– Я об этом догадалась, доктор. Он перерезал глотки двум женщинам.

– Пока что двум, – сказала Мира тихо. – Боюсь, будет новая жертва. И скоро.

Ева вздрогнула: доктор Мира как будто прочла ее мысли.

– Почему?

– Все очень понятно. И просто. Дело удалось, а это всегда приносит удовлетворение. И внимание публики привлечено. Тот, кто совершил эти убийства, может сидеть дома и смотреть представление: репортажи, статьи, горе родственников, похороны, расследование… – Она с удовольствием отпила чай. – У вас, очевидно, есть своя теория, Ева. Я хочу сначала выслушать вас.

– У меня несколько теорий, доктор, и я не знаю, на какой остановиться. Давайте лучше рассуждать вместе.

Мира улыбнулась – спокойно и понимающе.