Шрифт:
– Ну, хотя бы чем закончилось?
– Глаз Тигра в конце концов попал в Браккару. Король, к слову сказать, дедушка нынешнего тер Шейла, вначале хотел вставить его в корону. Но ни один человек в мире не может назвать браккарцев дураками. Он не захотел повторять судьбу тех сотен людей, через чьи руки прошел алмаз, и бросил его в море. В проливах между Браккарскими островами есть места, где дна не достает ни один лот. Теперь Глаз Тигра покоится в одном из таких мест. Король невзначай обронил камень за борт, а точные сведения, где именно, унес с собой на тот свет. Вот так вот…
– Да… Печально.
– Почему? Ты хотел, чтобы Глаз Тигра продолжал убивать людей?
– А он не убивал. Люди сами себя убивали. Они это делают постоянно. Не было бы в их руках алмаза, они все равно нашли бы причину, по которой нужно сунуть кинжал под ребро ближнего своего. А алмаз – совершенство сам по себе. Самый прозрачный из драгоценных камней, самый твердый, самый блестящий… Перечислять его достоинства можно долго. И теперь он лежит на дне морском. А все из-за человеческой жадности.
Прозеро нахмурился и замолчал, уткнувшись подбородком в колени.
Задумался и Ланс. Алхимик невольно заставил его сравнить себя с Глазом Тигра. «Великий Ланс альт Грегор, несравненный Ланс альт Грегор, единственный и неповторимый Ланс альт Грегор»… И чем же все закончится? Плахой и взмахом топора. И небытие… Оставит ли он после себя память? Музыка вещь призрачная и эфемерная. Два-три поколения – и люди ее забудут. А если и будут наигрывать какие-то мелодии, как Проглот «Золотые поля Унсалы», то авторства никто и не вспомнит. Скажут: «Кто такой Ланс альт Грегор? Не знаем никакого Ланса альт Грегора, а эту песню испокон веков пели на сельских застольях…»
Менестрель вспомнил об окарине, которую до сих пор сжимал в кулаке.
Он медленно разжал пальцы и потянулся к магии.
Вскоре в подземелье зазвучала новая мелодия. Грустная и прерывистая. Если бы ее кто-то мог услышать, кроме парочки надзирателей и «безумного алхимика», то песню непременно бы назвали «Прощание мастера».
afflitto
Регнар альт Варда недоуменно разглядывал обвитое ленточкой письмо, не решаясь сломать печать со вставшим на дыбы единорогом. Принесший его гвардеец в желтом плаще с черным единорогом на плече молча поклонился и удалился восвояси, оставив стоять с раскрытыми ртами всех работников и посетителей «Трех метел».
Лысоватый, с темными мешками под глазами и блестящим лбом хозяин гостиницы подошел к бывшему магу-музыканту с нескрываемым любопытством. Вообще-то он относился к Регнару с двойственными чувствами. С одной стороны, полунищий постоялец, отказывающийся из непомерной дворянской гордости от предложенной работы – развлекать по вечерам гостей. С другой стороны, пран из старинного рода, много лет прослуживший при дворце, наверняка обладающий множеством полезных знакомств. А то, что временно угодил в опалу, так с кем не бывает? Пройдет время, и о нем вспомнят. Тогда, глядишь, и он не забудет всех тех, кто проявил участие, когда ему было тяжело.
– Что там? – прошептала Анне, прижимаясь к локтю Регнара мягкой грудью.
– Если бы я знал…
– Так ломайте печать, пран, – вмешался хозяин гостиницы. – Вдруг там приглашение во дворец. Герцог сменился, почему бы ему не простить тех, кого прогнал его дед?
– Что-то мне не верится, что у нашего нового герцога могут возникать хоть какие-то мысли… А что, если это вызов в сыск?
– Пран Регнар, неужели вы думаете, что если бы вас в чем-то обвиняли, то явился бы гвардеец, расшаркался бы и ушел? Нет. Тут стояли бы четверо стражников, и они уже надевали бы на вас кандалы.
Дрожащими пальцами, морщась от боли – рана хотя и зажила, но при движениях давала себя знать, – Регнар сломал печать. Развернул листок.
– Что там? – едва слышно повторила Анне.
– Приглашение во дворец. Им нужен маг для проведения бала, который его светлость намерен дать, как только закончится пост.
Маг виновато вздохнул, обвел присутствующих глазами.
– Искренне рад за вас, пран Регнар. – Хозяин гостиницы изогнулся в поклоне. – Могу дать мальчика, чтобы помог вещи донести. Сынишка мой младший как раз без дела толчется…
– Спасибо, – рассеянно кивнул альт Варда.
Он смотрел на Анне. Девушка держалась изо всех сил, но на глаза ее уже набегали слезы. Сердце Регнара защемило от жалости. Такая милая, добрая, пускай некрасивая и незнатная… Но ведь, в конце концов, история знает целую кучу примеров, когда праны из знатных домов женились на простолюдинках. Кое-кто утверждает, что это даже к лучшему – укрепляет породу, усиливает кровь.
Сложив пергамент и засунув его за пазуху, маг-музыкант увлек девушку под локоть в сторону. Постояльцы и хозяин гостиницы понимающе переглянулись и сделали вид, что с головой окунулись в какие-то свои очень важные дела. Двое принялись с жаром обсуждать неотвратимо накатывающуюся оттепель, третий подналег на куриный окорочок с печеными земляными яблоками. Сам хозяин вернулся за стойку и стирал с кружек несуществующую пыль.