– А я слушала и слушала, – улыбнулась Аня-большая. – И до сих пор слушаю.

– Представляю, что стало бы с Колей, если бы этот камень не вернулся на свое место, – вздохнула Соня.

– А что тут представлять? – удивился Иван Сергеевич. – Вчера мы его видели. Человек едва рассудка не лишился от горя. Только не пойму: зачем так расстраиваться, если камень ненастоящий? В конце концов, можно еще одну копию сделать.

– Мне кажется, таких копий не может быть много, – уверенно сказала Соня. – Значит, и у этого камня тоже какая-нибудь интересная история.

– Странный вы народ! – опять не выдержала Аня-маленькая. – Говорите, что Коля все-все вам расскажет, да? И сразу же начинаете сами придумывать различные версии. Ну давайте подождем до этого самого вечера рассказов.

– Но мы же совсем не Шерлоки Холмсы! – смеясь, воскликнула Аня-большая. – И нам не очень нужны эти самые факты. К тому же так интересно что-нибудь додумывать, досочинять… Я уверена, что до вечера история с камнем будет иметь много-много вариантов. Можно даже объявить конкурс на лучшую историю о настоящем и поддельном камне. Как там было написано в протоколе? Кстати, отличное и смешное название – «История камня в виде головы в форме шара».

Родители, как маленькие дети, шли по набережной и смеялись. Они подпрыгивали, выкрикивали все новые и новые придумки, перебивая друг друга, а их дети шли следом и были молчаливыми и даже грустными.

– Может, зря мы им ничего не сказали? – вздохнула Аська. – Все-таки взрослые люди, с богатым жизненным опытом. Подсказали бы что-нибудь.

– Ага, подсказали бы, – отмахнулся Филя. – Сами бы взялись за дело, а нас в сторонку отодвинули. К тому же… Посмотри на них. Им весело, они смеются! А ты хочешь, чтобы они вместо этого напрягали свои измученные за год извилины?

– Почему это за год? – удивилась Аська.

– Ну, так говорят, – пояснил Филя. – Взрослые обычно так считают свои отдыхи – раз в год. Отпуск имеется в виду. Вот пусть и отдыхают. Придумывают на здоровье истории всякие. Им это полезно. И хоть делом займутся, чтобы у нас под ногами не путаться.

И вдруг Филя сразу двумя руками преградил ребятам путь.

– Тихо!

На самом людном месте набережной, у выхода на пирс, они увидели Серого. Телохранитель Филиппа Приколова производил странные действия: он разрисовывал афишу своего босса!

– Ничего себе! – воскликнула Аня. – Он же… просто хулиганит!

– Может, он красоту наводит, – хихикнул Филя. – Румянец там на щеках, пару-тройку серег в нос и уши… Зуб золотой подрисовать. Для привлекательности. Есть же такое понятие – антиреклама. Которая на самом деле тоже реклама. Можно написать на афише: «Люди добрые! Не ходите на концерт этого обольстителя женских сердец!» – и народ валом повалит.

Даня засмеялся:

– А что? Пожалуй, ты прав. А про обольстителя ты где прочитал?

– Сам придумал, – усмехнулся Филя. – Ума особенного не надо. Вон, достаточно посмотреть на девчонок. – И он кивнул на Аню. – Услышат, как заблеет этот Прикол на эстраде, и все, сеанс гипноза!

– А что мы прячемся? – удивился Даня. – По привычке, что ли?

– Да уж… – проворчал Филя. – Профессиональная привычка. Чуть увидел ворюг, сразу в кусты и начинаешь следить.

– А кто это тебе сказал, что он ворюга? – удивилась Аня. – Поосторожней надо с такими обвинениями. Ты что, Филипп?

– Ничего, – продолжал злиться Филя. – Мое право – хочу обвиняю, хочу нет.

– Нет у тебя такого права! – сказала Аня. – Вот докажешь, что телохранитель Приколова что-нибудь украл, тогда и будешь так его называть. А до этого все твои обвинения называются оскорблениями. А оскорбляют невоспитанные люди.

Филя закипел, как перегретый чайник.

– Ах, так? – вознегодовал он. – Вам доказательства нужны? Вы их получите! И про Испанца, и про твоего Прикола! И этот, телохранитель, тоже мне! Серый Кардинал! В кафе приглашает, угощает, дружбу предлагает… А сам связан с такими гнусными личностями, как Бейсболка-сторож и Испанец! Вот эту их дружбу я и разгадаю. – Тут Филя немного успокоился. И поправился: – Не я один, конечно. Мы разгадаем. Просто я обозлился на этого Серого, расстроился… Наверное, я более несдержанный, чем вы.

– А надо сдерживаться, – просто сказала Аня. – Между прочим, это самый лучший способ воспитания воли.

– Молчать всегда, что ли? – не понял Филя. – Как ты?

– Почему молчать? – удивилась Аня. – Ты же сам сказал: сдерживаться. Не выплескивать наружу свои отрицательные эмоции. Это трудно, но вполне возможно. И кстати, Филя, вовсе не всегда я молчу.

– Ага, разговорилась, – буркнул Филя. – Если сдерживать свои эмоции, так лучше сразу сдохнуть. Никаких проявлений эмоций. Самая воспитанная личность! Как фараонова мумия.