Его тоскливый взгляд замирает в непонятных мне далях. Пора принимать меры.

— У тебя визитка есть? — перебиваю.

Сбившись с мысли, он в недоумении смотрит на меня. Взор чист и ясен, как у большого младенца. И горечь на лице: меня не слушают! Тем не менее, лезет в бумажник и выуживает визитную карточку. Я деловито её прощупываю: достаточно плотная, поверхность глянцевая, почти как ламинированная. Пойдёт.

— Ччто ты делаешь? — с внезапным интересом спрашивает Николас, потому что видит, как я беру ещё два стакана. Завладев бутылкой, наполняю один до самых краёв виски, вытаскиваю из холодильника питьевую воду, которую заметила, когда разыскивала лёд, и пытаюсь открыть, но крышка намертво приросла к колечку. Перегнувшись через стойку, Николас отбирает бутыль и легко её откупоривает.

— Спасибо, — говорю. Наливаю так же доверху второй стакан. Главное, чтобы всё получилось с первого раза. Давненько мне не приходилось заниматься такими фокусами…

Кладу на стакан визитку так, что она практически соприкасается с водой, остаются совсем небольшие щели между ровными краями картона и скругленными боковинами ёмкости. То, что надо. Примеряюсь. Прицеливаюсь. Берусь, фиксируя визитку кончиками пальцев. Стрельба хорошо тренирует и глазомер, и руку, и поэтому мне не составляет особого труда молниеносно перевернуть стакан с водой донцем вверх и водрузить его на второй, и теперь получается, что две среды — алкоголь и вода — разделены всего лишь тончайшей перегородкой.

— И что теперь? — с любопытством спрашивает Николас. Глаза любопытные, как у младенца, увидевшего невиданную игрушку.

— Смотри, — отвечаю. — Наблюдай. Интересная штука сейчас будет.

В кухню осторожно заглядывает Константин, спрашивает взглядом: ну что? как он? Делаю успокаивающий жест — и потихоньку тычу пальцем в сторону плиты. Дворецкий меня не понимает. Тогда, пользуясь тем, что Ник повёлся на фокус со стаканами и временно никого не замечает, на цыпочках проскальзываю к двери. Константин бесшумно протискивается мне навстречу.

— Дайте же ему хоть что-нибудь поесть! — шепчу сердито. — Что у него за манера — пить и не закусывать! Да и отвлечётся заодно.

Константин понимающе кивает и устремляется в отдалённый угол кухни. Начинает там чем-то погромыхивать, а я возвращаюсь к жертве эксперимента.

— Нет, ты только посмотри, что делается, — заявляет Николас абсолютно трезвым голосом, выпрямляясь. — Родственница! Ты сама такое придумала?

Две жидкости различной плотности начинают перемешиваться. Вода постепенно перетекает в нижний стакан, выдавливает своим весом алкоголь и тот вытесняется наверх. Мы с девочками как-то увидели этот интересный опыт на развлекательном канале и несколько раз удачно повторили, так что действовала я нынче не от фонаря, а имея определённый опыт за плечами. Секрет прост, но подсказывать я не собираюсь. Очень уж интересно, насколько проницателен наш естествоиспытатель.

— Ага, — с удовлетворением говорит Николас. — Понял. Вода плотнее и потому должна оказаться внизу, а виски — наверху. И много на это времени уйдёт?

Дворецкий ненавязчиво подсовывает ему тарелку с горячими бутербродами. Ник автоматически цапает один и тащит в рот, снова как дитё малое, ему сейчас что ни подсунь, всё съест. И вот уже они с Константином на пару не сводят глаз со стаканов.

Минут через семь тарелка оказывается пуста, а жидкости в сосудах полностью замещают друг друга.

Задумчиво потерев подбородок, Николас снова тянется к бутылке и свободному стакану, но тут его останавливает дворецкий.

— А если, например, попробовать шерри? — как бы размышляет он вслух. — Сработает?

— Тащи! — азартно говорит его хозяин. — Родственница, а ты пошарь пока по шкафам, не завалялось ли там ещё что-нибудь? Что-то жра… есть захотелось, сил нет!

О да! В морозных недрах холодильника как раз завалялись кусок сочной буженины, помидоры, яйца, молоко, сыр, похожий на пармезан, зелень, похожая на петрушку и оливки, похожие на… оливки. Шаря в поисках хлеба, отыскиваю в буфете чёрствый багет и, слегка натерев чесноком, нарезаю на мелкие кусочки — это вместо сухариков. За моей спиной идут оживлённые дебаты по поводу того, какой ингредиент запускать следующим, а затем слышен вопль разочарования. Всё ясно, у них размокла визитка. Но замену находят быстро и шоу продолжается.

За непродолжительное время мне удаётся соорудить неплохую запеканку с бужениной. Плита здесь электрическая, сенсорная, принцип работы мне известен, остальное — дело техники. Главное — потом вовремя подсунуть наполненную тарелку голодному некроманту, остальное прокатит на автомате.

Ещё через час с небольшим мы имеем в активе замещённые водой шерри, текилу, ром, бренди и коньяк. Всё это расставлено на стойке, пронумеровано, сфотографировано и запротоколировано. И уже черёд Константина показывать мне большой палец.

…А запеканку мою они с Николасом подметают дочиста, и почему-то меня такая демократичность со стороны его хозяина ничуть не удивляет.

Пока суд да дело, завариваю свежий крепкий чай. Вспомнив незабвенного сэра Майкла с его любовью к неимоверно горячему питью, подсовываю Николасу почти кипяток в самой большой кружку из всех, что смогла разыскать. Тот, блаженно зажмурившись, выдувает её разом, вытирает полотенцем проступивший на лбу пот и наставительно говорит Константину:

— Теперь ты понял, каким должен быть чай? Вечно он у тебя чуть тёплый…