Экскурсия во главе с учителем прошла чуть правее. Нас не заметили – мы как жабы на земле распластались. Как только детские голоса утихли, приподнялись и едва не выдали себя. Я тоже не могла удержаться от смеха, глядя на наши покрытые песком рожи.

– Дети, видите – озеро полно волшебства. И через неделю здесь соберутся самые известные маги, чтобы умолять великого волшебника Гаспара отдать им кость его предков. Вот здесь будет возведен шатер. Все известные правители почтят наш край своим присутствием. И поэтому – прошу вас – ведите себя достойно, чтобы не опозорить своего старого учителя.

– Беда-беда-огорчение, – провыл Пиксель. И где мы теперь возьмем им этого гребаного Гаспара? Высрем что ли?

– Зато у нас есть эта самая прародительская кость. Кстати, а где она?

– Сами же сказали «брось каку», – обиделась я.

– И куда ты ее бросила? – явно нервничая, выведывал Тоник.

– Никуда. Вот она. Я ее в рюкзак положила. Как добычу. Согласись, не каждый день рыба приносит тебе подарки.

– Это хорошо. Это просто замечательно, – у Тоника по лицу можно было прочитать движение гениальной мысли.

Он умный, но слишком разносторонний в своих увлечениях. Многогранный такой. Но временами и умный.

– Я вот что решил. Мы сейчас дождемся пока эта школота свалит домой. Уберем тут, чтоб было как было…

– Не занудствуй, а? Лучше скажи – план уже есть? – Пиксель смотрел на Тоника с надеждой.

– Есть. Трудно выполнимый. Но мы справимся. А ты, – он посмотрел на меня, – Можешь ликовать. Теперь даже я не сомневаюсь, что у тебя получилось. Это не Карелия. Это другой мир.

– Если только в Карелии не завелась община идиотов, верящих в магию и волшебные палочки.

Экскурсия ушла. Мы тихо и очень аккуратно уничтожили следы своего пребывания. Поглядели на озеро. Наверное, каждый из нас в тот момент хотел попросить прощения, но у кого?

За дверью тишины не было. Сварливая собака продолжала монолог о своей участи, пели птицы, жужжали насекомые, гудел паровоз. И снова меня нервировало ощущение чьего-то внимательного взгляда. Хотя я так никого и не заметила. Зато я только теперь поняла какой у нас разный воздух. За дверью он был вкусным, а здесь – воняющим второсортной цивилизацией.

Когда мы проезжали мимо Вантового моста, Тоник вдруг резко затормозил. Мы тоже рядом встали.

– Народ, а как так получилось, что мы не свихнулись? Ну, сами понимаете – с нами случилось что-то невероятное. И мы преспокойно так крутим педали, планы строим…

– И не вопим на всю вселенную про чудесную дверь? – догадался Пиксель.

– Я не про это. Я про то, что мы не сошли с ума, когда все произошло.

Он пытался донести до нас какую-то важную для него мысль, а мы тупили по черному.

– Тоник. Все просто. Вот посмотри вокруг. Город. Миллионы людей. Разных. И половина из них, не меньше, готова к чему-то этакому, – я не знала, как выразиться точнее, да и в нашем случае нужных слов пока не придумали.

– Точно! Верняк! Нас телек и киношки давно подготовили! – обрадовался Пиксель.

– К чему? К поеданию чужой святыни? – Тоник поджал нижнюю губу, подвигал бровями и поехал дальше.

Мой дом – подходящая база для военных советов. Родители развелись и заново состряпали семьи, отчего я стала лишней. К тому же бабушка завещала мне свою квартиру, в которой теперь живу. Это печально, но удобно. Особенно сейчас, как и в любой другой день, когда нам нужно что-то обсудить. Иногда посиделки сопровождаются мелким ремонтом того, что я не смогла сама починить, например – вкрутить сгоревшую лампочку. Ребятам нравится мне помогать. А мне нравится принимать их помощь.

В тот день мне доверили роль безмолвного слушателя. Тоник изложил свои соображения. Пиксель быстро просек в чем суть и, устроил очередной спор, заставил нас поверить, что только что сам все придумал. Не в первый раз, между прочим. Он умеет с ходу цапнуть чужую мысль и выдать за свою. Переходный процесс как правило заполняется бурной дискуссией, за время которой автор идеи сам забывает кто был первым. Пиксель такое даже со взрослыми проворачивает. Даже с преподавателями. А родителями и подавно.

– Спер мою идею и не побрезговал. Хороший человек, – устало буркнул Тоник.

– Ну да. Я гений. Можно сказать, обласканный судьбой.

– Дура она какая – ласкать всяких воров! – буркнул Тоник, хотел поспорить еще, но подчинился чужой напористой воле.

Мне вдруг показалось, что Пиксель чаще всего устраивает такие штуки именно в моем присутствии. Вот и сейчас, смотрит вроде бы на Тоника, но успевает бросать в мою строну короткие пытливые взгляды. Проверяя реакцию на его выступление. Наверное, нужно состроить восхищенное лицо? А зачем? Я подумала и показала Пикселю язык. Он сделала вид, что не заметил.