Когда на экране появился ответ, я поняла, что достану эти документы, даже если придется ввести личный код самого Эрро.

«Ивордан Ад, ер, командующий пятого ранга, оперативный отдел, блок 17-С».

Я отдала приказ на разархивирование дела. Через секунду мои глаза уже жадно скользили по строчкам, не веря тому, что видят.

Ответ на вопрос отказался прост. Неро не нужно было видеть эти документы. Ему достаточно было, чтобы их увидела я.

«После внедрения агента в среду ременского королевского двора были обнаружены следующие факты, которые считаю возможным использовать для давления на Совет и лоббирования линии Корпуса: 1…14. Ивордан Ад, ер, наследник Соруона Ад, ера. Проверка родового древа и медицинских карт выявило следующее: Соруон и Вирта Ад, ер, сыном которых якобы является Ивордан, являются бесплодными в неизлечимой форме, что держалось ими в тайне от родственников. Документы об усыновлении, как и любые свидетельства по этому поводу, отсутствуют. Обследование родственников и соседей выявило пси-вмешательство с большим сроком давности, поэтому их свидетельства о слабом мальчике, редко покидающем дом и много времени проводящего на оздоровительном лечении, не выдерживают никакой тщательной проверки. С огромной долей вероятности можно утверждать, что Ивордан Ад, ер возник в данном качестве уже совершеннолетним и никакого отношения к клану Ад, ер не имеет.»

Две недели спустя.

Каменные перила балкона холодили локти даже через плотную ткань куртки, от высоты захватывало дух. Я смотрела вниз — на подножье гор, на уходящее за горизонт соленое озеро в змеящихся песчаных косах, на огромные лужи на мокром песке, полные жидкого солнца… На мягкий, почти незаметный прилив с тонкой каемкой пены.

Мы меньше суток на Станайе, но все организационные вопросы уже решены и дополнительная охрана из числа братьев приступила к своим обязанностям. Причем настолько рьяно, что агентам Корпуса остается только изумленно качать головами и от нечего делать любоваться местными видами. Даже я прониклась к орденским невольным уважением и не стала хвостом ходить за фаррой Рис, а посвятила пару часов приведению собственных растрепанных нервов в порядок.

Западная галерея — вполне подходящее для этого место. Пустынное.

Было.

Хлопнула дверь. Марлен восторженным ребенком выбежала на балкон, восхищенно охнула, покрутила головой и, заметив меня, устроилась рядом, опершись на перила.

— Фарра Шалли, это удивительно! Все, — она широко развела руки, — это. А знаете, какие здесь животные? Я еще никогда такого не видела.

— И не увидите, — я сняла локти с перил. — Станайя — заповедник. Вся. От полюсов до экватора.

— Но ведь это колония, разве нет?

— У ременов отношение к религии серьезное, как и к войне — впрочем, эти два понятия у них не слишком разделяются… Это планета-посвящение богине Мар'яар.

— Такое бывает? — Рис изумленно вскинула бровки и глянула вниз. — Ой, посмотрите! Кажется, они шевелятся.

— Кто? — я недоуменно посмотрела туда же.

— Деревья. Вон те, красные — вдоль берега целые заросли.

Я перегнулась через перила, оглядела ряд торчащих из песка длинных толстых трубочек с двумя лепестками на вершине, и совершенно некуртуазно заржала.

— Марлен, это не деревья, — выговорила я наконец, утирая слезы. — Это…

— Какая-то разновидность червей, да? — догадалась она. — Но что они будут делать, когда до них дойдет прилив?

— Смотрите сами.

Прилив тихо слизывал песчинки пустынного пляжа, поднимаясь все выше и выше, пока вода не коснулась первого «червя». Песок вздрогнул, пошел буграми и трещинами, и, наконец, взорвался огромным фонтаном песчинок. Через секунду из котлована больше трех метров глубиной показался мощный загривок и плечи, между которыми в складках кожи утопала почти незаметная головка, переходящая в длинный тонкий хобот. Животному потребовалось минут десять, чтобы перевернуться, встать на ноги и с медлительным достоинством перешагнуть край котлована. Заровняв яму огромным хвостом, смахивающим на плавник, он принюхался и принялся обследовать гибким хоботом кромку прилива.

— Что это такое, фарра Шалли? — Рис изумленно наблюдала за медленно бредущим вдоль песчаной косы гигантом.

— Мекалы. Они так спят — зарываются в песок, ложатся на спину и поджимают ноги.

— Прелесть какая, — она с энтузиазмом навалилась на перила, с горящими глазами наблюдая за неторопливо выкапывающимися с дневной лежки животными. Уши даю на отсечение — уже мысленно вставляет в свой литературный труд новую главу. Проводив взглядом вереницу удаляющихся в закат ярко-красных туш, девушка повернулась ко мне. — А у меня есть для вас сюрприз. Идемте!

— Куда?

— Пойдемте, пойдемте! — Рис уже была у двери. — Это ведь сюрприз.

— Ну хорошо.

Я покорно позволила протащить себя по просторным коридорам огромного замка. Сквозь высокие, до самого потолка, стрельчатые окна заходящее солнце золотило белые каменные стены. А еще сквозь эти окна можно было увидеть заснеженную горную гряду и понять, куда мы идем. Северная сторона.

Увы, сюрприза не будет…

— Вот, — Марлен вылетела на обзорную галерею. — Смотрите!

Я бросила один косой взгляд наружу и зажмурилась от нестерпимого сияния. Горы, от высоты которых перехватывало дыхание, горели холодным, как сам лед, пламенем. Звезды спустились с северных ледяных небес и заставили огонь замерзнуть.

Звезды… С пронзительным птичьим криком взмыла в небо огромная стая, заслонив темнеющее вечернее небо сгустком изумрудного огня. Сотканные из света и воздуха, нереальные призрачные создания, сбрасывающие крылья в полете и, не долетев до земли, вновь одевающиеся в перья. Животные без формы и разума, прекрасные и ускользающие.

Так говорят.

— «Звезды»! Настоящие «звезды»! Правда, они удивительны?

— Да. Удивительны, — спокойно ответила я.

— Никогда не думала, что смогу увидеть их в естественной обстановке. А вы видели?