Как только мне накладывают гипс, мы уезжаем домой. Отец молчит всю дорогу. Боюсь, что он никогда не заговорит со мной снова.

Часть 1. Глава 13

Я жду. Часы тикают, отсчитывая дни. За обедом я сижу одна. Я наблюдаю за дверью, стараюсь не встречаться взглядом с темноволосым обработчиком. Рука у меня все еще в гипсе, и я говорю всем, что это был несчастный случай. На меня подозрительно смотрят, но ничего больше. В конце концов, я улыбаюсь, выгляжу собранной. Будь я больна, я бы не смогла делать этого. Я их дурачу.

Я провожу больше времени с родителями, молча кивая, когда они говорят о Программе или комментируют последние новости. В Лондоне резко возросло количество самоубийств, и они внедрили свою версию Программы. Пока что все идет хорошо, а это доказывает, что в Америке, похоже, разработали способ лечения.

Это заставляет меня задуматься о будущем — о людях, которые будут жить через двадцать лет. О людях, которые никогда не были подростками, потому что их воспоминания о тех временах были стерты. Будут ли они наивны? Пусты?

Я напоминаю себе, что с Джеймсом все будет в порядке. Он вернется, и он будет тем же. Мне нужно в это верить.

После школы я решаю пойти в Велнес Центр, чтобы заработать кредиты, доказать это. Если меня там увидят, это покажет, что я здорова. Что я забочусь о своей эмоциональной стабильности. Но если честно, я буду ждать Джеймса, зная, что рано или поздно он появится.

Здание находится в центре города в бывшем центре Молодежной христианской ассоциации. Кирпичное здание выглядит старым, но табличка на двери ярко раскрашена, намекая на то, что находится внутри. В Программе гордятся своими возвращенцами, своей системой, которая начинает давать результаты — добровольных участников становится больше. Велнес Центр — идеальный фасад.

Приходите и взгляните на результат, на то, какими новыми и сияющими вы можете стать.

Я стою у двери, мне не хочется входить. Боюсь, что все эти здоровые люди сразу увидят меня насквозь, но мне больше некуда пойти. Мне нужно быть сильной.

– Вам нужно расписаться, - говорит женщина за столом, пока я стою в дверях. Большой зал, где она сидит, полон жизни, как будто за этими стенами нет ничего, что может причинить нам вред. Сами стены раскрашены в ярко-голубой и зеленый цвета — яркие, полные энергии. Я почти улыбаюсь.

– Мисс?
– говорит леди, указывая на планшет с листком бумаги и ручку, закрепленную на веревочке.
– Распишитесь, чтобы получить кредит.

Я вписываю на бумагу мое имя и адрес, и потом оглядываю зал. Какие-то лица я узнаю сразу: и возвращенцев, и нормальных людей. Никого из них я не знаю достаточно хорошо, по крайней мере, пока не нахожу Лейси. Она сидит на диване, играет в видеоигры с Эваном Фрименом. В углу стоит обработчик, но не тот, темноволосый, которого я боюсь. Этот - блондин, он просто стоит и молча смотрит за Лейси.

Я думаю о том, чтобы подойти туда, представиться, но что-то удерживает меня. Умом я понимаю, что Лейси меня не помнит, и все же надеюсь, что Джеймс будет помнить. Так что если я увижу, что Лейси не знает меня... что это будет значить? Я цепляюсь за неосуществимую надежду, но это единственное, что помогает мне жить дальше. Каждый день я чувствую, что ускользаю все дальше, но я держусь. Я держусь ради Джеймса.

Я думаю, знает ли Лейси, что Миллер мертв. Скучает ли она по нему где-то внутри себя. Скучает по всем нам. Может ли Программа стереть наши эмоции, или же они остаются, только без той причины, что их вызвала?

Девушки в дальнем конце зала, с ними и Кендра Филлипс, сидят за круглым столом, хихикают и пьют диетическую колу. Я иду к ним, еще раз взглянув на обработчика, который, кажется, заметил меня, и сажусь вместе с ними.

Они вежливо улыбаются, никто из них меня не вспоминает, и они продолжают болтать, сплетничать о парнях, одежде, о вещах, что мне никак не может быть интересно. Но я стала довольно хорошей актрисой, так что в нужные моменты я смеюсь, закатываю глаза, когда нужно. У меня болит сердце, но я плачу, только когда я одна, когда еду длинным путем из центра. Нет никого, чтобы вытереть мне слезы и сказать, что все будет хорошо.

Три недели я живу по этому режиму: смех, слезы, смех, слезы. Я стала немой, что меня гнетет. Но только так я могу пережить это время. Когда мне, наконец, снимают гипс, я с облегчением смотрю на свою бледную руку. Если бы Джеймс увидел меня в гипсе, когда вернулся, он был бы очень обеспокоен. Надеюсь, он поторопится.

Часы тикают, отсчитывая дни.

* * *

Я сижу за столом, крашу ногти в ужасный оттенок розового. Девчонки болтают об Эване Фримане, о том, какая они с Лейси отличная пара. Я не реагирую, притворяюсь, что не знаю никого из них. Открывается дверь центра, мягко звенят колокольчики, закрепленные наверху.