- Прости, - говорю я, - это восхитительно. И это действительно радует меня. – Я выдавливаю из себя широкую, чересчур наигранную улыбку. – Видишь?

Риэлм усмехается, и мы возвращаемся к еде, и мягкая улыбка остается у него на губах.

 - Так как же ты узнал о куриных наггетсах? – спрашиваю я, подогнув ногу под себя и усевшись.

 - Наконец добрался до твоей карты. Представь себе мое удивление, когда доктор Фрэнсис записал, что ты их ужасно хочешь. Ты правда сказала ему это?

 - Да, - я смеюсь и хлопаю его по плечу. – Но ты не можешь читать мою карту!

 - Могу, хотя мне, конечно, не следует. Ты же не настучишь на меня? Ты не крыса, Слоан? – он с подозрением смотрит на меня.

 - Я не собираюсь сдавать тебя, но ты должен рассказать мне, что прочитал.

При этих словах он замирает и почесывает подбородок.

 - Ммм… немного.

Меня захлестывает нехорошее чувство.

 - Ты лжешь.

Риэлм встречает мой взгляд.

 - Кто такой Джеймс?

Из-за того, как нежно он это спрашивает, я едва не разваливаюсь на части. Как я смогу объяснить ему, кто для меня Джеймс?

 - Он был всем, - говорю я, - а теперь он никто. – Я закрываю глаза.

 - Прости, - я слышу Риэлма, чувствую, что он касается моего колена. – Не нужно было спрашивать об этом.

Я всхлипываю и смахиваю слезы, которые вот-вот готовы хлынуть.

 - Ничего, - говорю я, - у меня просто неудачный день. И…

 - Я напомнил тебе, как паршива жизнь. Мне действительно жаль.

 - Не надо, – шепчу я. – Джеймс – мой парень. Но…

Я замолкаю, не хочу признаваться, что Джеймс не помнит меня. Как будто это доказывает. Что я для него не слишком-то много значила.

 - Он тоже был в Программе, - тихо говорит Риэлм. – Это есть в твоем досье.

Я киваю.

 - Они пришли и забрали меня где-то через неделю после того, как он вернулся.

 - Он помнил тебя? – взволнованно спросил Риэлм.

 - Нет. – Сказать это, все равно что получить удар в живот.

Риэлм не пытается сказать, что все будет в порядке, не обнадеживает тем, что Джеймс вспомнит. Вместо этого он показывает на последний наггетс.

 - Будешь доедать? – спрашивает он.

Я смотрю на него.

 - Ты только что заставил меня плакать, а теперь ты хочешь мою еду?

 - Я только спросил, будешь ли ты доедать, – он пожимает плечами.

Тогда я смеюсь, толкаю к нему коробку.

 - Это все твое. Я думала, что меня стошнит от того, что я ем так быстро.

Он замирает, поднеся еду ко рту.

 - Спасибо, что поделилась, Слоан.

Он все равно ест цыпленка, и потом мы доедаем картошку, а потом вытираем руки. Руки у меня немного жирные, но не слишком. По сравнению с тем, какой очищенной и обеззараженной я себя чувствую в этом заведении, видеть это почти облегчение.

 - Держи, – говорит Риэлм, протягивая мне пакет. Он приоткрывает дверь и одним глазом смотрит в щелку.

 - Все чисто.

Жестами он показывает, чтобы я шла вперед, и мы крадемся в дверь, хихикая, пока бежим по коридору. Мы уже почти в комнате отдыха, когда видим, как медсестра Келл заходит за угол и замечает нас. Риэлм сразу же хватает пакет и бросает в пустую палату, где тот скрывается под кроватью.

 - Где вы двое были? – спрашивает сестра Келл.

 - Просто проводил для нее экскурсию, - говорит Риэлм, обнимая меня одной рукой, как будто мы – лучшие друзья. Я вдруг понимаю, что он действительно мой лучший друг, по крайней мере, здесь. Сестра Келл пристально смотрит на нас еще секунду и потом кивает в сторону комнаты отдыха.

 - Ну ладно, - говорит она. – Мальчики ищут тебя, Майкл. Ты опаздываешь на игру в карты.

Он благодарит его, и мы идем к двери, когда сестра Келл подзывает меня.

 - Это тебе, - говорит она, протягивая бумажный стаканчик. Я смотрю внутрь и вижу ярко-желтую таблетку.

 - Зачем? Я чувствую себя отлично.

 - Распоряжение доктора, дорогая. – Она дает мне стакан воды, и я принимаю таблетку, а внутри меня уже начинает нарастать злость.

 - Я думала, он собирался уменьшить мне дозу, - огрызаюсь я. – Полагаю, что нет, а?

 - Теперь иди к друзьям, Слоан, - она улыбается мне и отбрасывает волосы у меня с плеча. Но я отталкиваю ее руку и иду в комнату отдыха.