Шрифт:
– Вы этот шурф искали? – спросил Гюнтер.
– Да. Пройдите его до конца. Он неглубокий.
Гюнтер зажег фонарь на груди Зигфрида и отрегулировал катушку, чтобы кабель не провисал. Они спускались вниз. Наконец Измайлова заговорила:
– Стоп. Достаточно.
Он бережно опустил взрывное устройство и по ее указанию включил запуск.
– Готово, – сказала Измайлова. – Выводите робота. Я даю вам час, чтобы убраться подальше от кратера.
Гюнтер заметил, что дистанционники уже начали отступление.
– Хм… Мне еще надо разгрузить топливные стержни.
– Не сегодня. Новый реактор уже разобран и вывозится из зоны взрыва.
Гюнтер представил, каково разбирать всю эту механику и выволакивать за пределы промпарка, и в первый раз поразился масштабу задуманной операции. Обычно из зоны взрыва удаляли только самые чувствительные установки.
– Погодите-ка. Похоже, вы затеваете просто чудовищный взрыв?
Измайлова всем своим видом являла самонадеянность.
– Я умею с этим обращаться. Устройство дипломат-класса, той же серии, что применялась пять лет назад. Почти сто случаев использования, и ни малейшего сбоя. Это самое надежное оружие в истории военной техники. Вы вправе гордиться, что участвуете в работе с ним.
Гюнтер похолодел.
– Матерь Божья, – пробормотал он. – Вы заставили меня подсунуть туда портфельчик с атомной бомбой!
– Привыкайте. «Вестингауз Лунар» запускает этих малюток в массовое производство. С их помощью мы будем раскалывать горы, прокладывать дороги через хребты, разрушать стены лунных борозд, чтобы посмотреть, что там под ними… – Она вещала, как вдохновенная пророчица. – И это только начало. Существует план обогащения полей в Заливе Зноя. Взорвите над реголитом [16] несколько бомб и черпайте плутоний прямо из грязи. Мы станем топливным баком для всей Солнечной системы.
16
Реголит – лунный грунт, состоит из разнозернистого обломочно-пылевого материала. Сформирован в результате дробления, перемешивания и спекания лунных пород при падении метеоритов.
Очевидно по позе Гюнтера догадавшись, какой ужас он испытывает, Измайлова рассмеялась:
– Считайте это оружием во имя мира.
– Это надо было видеть! – рассказывал Гюнтер. – Хрен поверишь! Один край кратера просто снесло. Как не бывало. Разбило в пыль. И как долго все светилось! Кратеры, машины – все. Мне щиток так перегрузило, что он стал мигать. Я уж думал, выгорит. Настоящая чертовщина. – Он взял свои карты. – Ну кто так сдает?
Кришна застенчиво улыбнулся и опустил голову.
– Я играю.
Хиро поморщился, заглядывая в свои карты.
– Похоже, я помер и попал в ад.
– Повышаю ставку, – отозвалась Аня.
– Наверное, я получил по заслугам.
Они сидели в парке Ногучи у центрального пруда: расположились на валунах, искусно обработанных так, чтобы казались обточенными водой. Рядом поднималась рощица из саженцев березок по колено высотой, чей-то игрушечный кораблик подплывал к конусу стока посреди пруда. Над клевером вились пчелы.
– И представляете, как только стена рухнула, эта чокнутая русская стерва…
Аня сбросила тройку.
– Поосторожнее насчет чокнутых русских стерв.
– Взлетает на своем хоппере…
– Я видел по телевизору, – кивнул Хиро. – Мы все видели. Это было в новостях. Один парень, который работает в «Ниссан», говорил, что Би-би-си уделила вам целых тридцать секунд.
Хиро сломал нос на занятии по карате, налетев на кулак инструктора, и сочетание квадратного белого пластыря с кустистыми черными бровями придавало ему мрачный пиратский вид.
Гюнтер сбросил одну карту.
– Бейте. Ничего вы не видели. Надо было чувствовать, как дрожала потом земля.
– А что связывает Измайлову с «портфельной войной»? – поинтересовался Хиро. – Ясно, она не какой-нибудь курьер. Она занималась снабжением или стратегией?
Гюнтер пожал плечами.
– Помните «портфельную войну»? – саркастически продолжал Хиро. – Половину военной элиты Земли убрали в одночасье. Одна дерзкая операция, и мировая война, которая уже готова была разразиться, отменяется. Подозреваемые террористы превращаются в героев!
Гюнтер отлично помнил «портфельную войну». Когда весь мир забился в судорогах и едва не покончил с собой, ему было девятнадцать, и он работал тогда на «Финском Геотермическом». Именно тогда он укрепился в решении убраться с планеты.
– Можем мы говорить о чем-нибудь, кроме политики? Я до тошноты уже наслушался об Армагеддоне.
– Кстати, тебе разве не пора на встречу с Гамильтон? – вдруг осведомилась Аня.
Он поднял взгляд на Землю. Восточное побережье Южной Америки как раз входило в зону сумерек.