Несомненно, что все эти чудеса мнемотехники способны вызывать удивление. Но спрашивается, для чего они? Разве для чего-нибудь нужно помнить Людольфово число или разве нужно помнить таблицу логарифмов или ряд, состоящий из ста цифр? Запоминание таких вещей решительно никакой цены не имеет, и делать усилия для запоминания их не следует.

Далее, какой имеет смысл запоминание при помощи мнемотехнических приемов, например, хронологии? Ведь с педагогической точки зрения не имеет никакого значения запоминать просто цифры; цифры имеют только тот смысл, что они дают возможность запоминания и связывания исторических событий друг с другом, а это достигается только лишь тем, что события связываются друг с другом логически, а не посредством искусственных приемов. Может случиться, что тот, кто изучил хронологию только при помощи мнемотехники, позабудет год Куликовской битвы, тогда он, не зная связи событий, легко может отнести его к 15 или 16 веку. Самый главный недостаток мнемотехники заключается в том, что она так сказать, бессмысленна, она мало прибегает к логическим приемам, а довольствуется только лишь механической памятью, между тем как логическим запоминанием цель достигается значительно лучше. Возьмите в пример запоминание иностранных слов по методе мнемотехников (Что может быть более бессмысленным, чем запоминание иностранных слов по звуковому сходству? Например, чтобы запомнить латинское слово sapientia, что значит мудрость, нужно вспомнить сходное с ним по звуку русское слово «сопеть»; чтобы запомнить слово laetitia, что значит радость, нужно вспомнить «летать», и т.п., а это предлагают все мнемотехники. См., например, Мнемонику Вельяминова, стр, 59). Это чистейшая бессмыслица, и пользоваться этими приемами, когда есть другие, несравненно более целесообразные, нет никаких оснований.

Мнемотехника могла бы иметь значение только в том случае, если бы для каких-нибудь практических целей было необходимо или полезно знание ряда бессвязных слов или цифр. Так как в действительности в этом не бывает необходимости, то и мнемоника, как искусство, теряет всякое значение. (Только в этом смысле и можно было бы согласиться с Бинэ, который считает это искусство полезным. Я считаю необходимым привести его взгляд, вовсе не разделяя его: «Это искусство может сделаться полезным и могучим орудием для повседневного наблюдения; мы все имеем надобность в известные моменты удерживать в памяти известные цифры, числа несвязанные друг с другом и не всегда имеем время занести в записную книжку то, что мы желаем запомнить. Может даже представиться случай, когда кто-нибудь заинтересован в том, чтобы удержать в памяти в целях наблюдения целую массу разного рода вещей, которые проходят перед его глазами и удержать их таким образом, чтобы другие этого не знали. Мнемотехника может в таких обстоятельствах оказать важную помощь. Мы не говорим об уже готовых формулах мнемотехнических, но мы говорим о самом искусстве созидать формулы для удержания цифр, чисел, слов, ряда карт или лиц, присутствующих или отсутствующих.)

Нельзя отрицать значения мнемонических приемов в том случае, когда необходимо бывает запомнить большое число данных, друг с другом совершенно логически не связанных, например, ряд слов, составляющих исключение из какого-нибудь правила, ряд названий и т.п. В этом смысле мнемоника достигает своей цели. Но вопрос, как часто приходится в практической жизни или в науке иметь необходимость в такого рода запоминании? И стоит ли эти правила возводить в целую систему? Ведь они слишком просты и каждый, при известной способности к изобретению, может легко их применять, не говоря о том, что собственно в практике обучения эти мнемонические приемы уже давным-давно применяются. Например, трудно запоминаемые грамматические формы располагаются в стихотворной форме, потому что замечено, что при механическом изучении стихотворная форма значительно облегчает изучение. Всем известны латинские стихи:

Или в географии, чтобы запомнить города Голландии, предлагают запомнить следующее двустищие:

Для запоминания фигур силлогизмов существует известное стихотворение:

Мнемоническое пособие мы находим в «Карте всеобщей истории» Пясецкого, на которой различными красками, линиями и т.п. изображается хронология, параллельный ход исторических событий и т.п. Обладающие хорошею зрительною памятью могут с пользую употреблять подобные карты.

Но при этом не следует забывать, что применение этих приемов не имеет никакого отношения к укреплению памяти. Тот, кто даже искусно употреблял бы эти правила для запоминания слов, чисел и т.п., разумеется, никак не может утверждать, что он развил свою память так, что она сделалась пригодной для какой годно цели. О самих мнемотехниках еще в период процветания этого искусства говорили, что они не имеют хорошей памяти. «Эти искусники, говорил о них Кант, редко имеют хорошую память»

При оценке значения мнемоники, как искусства, нужно принимать в соображение индивидуальные различия памяти, что составителями систем обыкновенно упускается из виду. Далеко не всякая система может быть пригодной для всякого индивидуума. Так, например, система, о которой я упоминал ранее, и система г. Файнштейна, есть, главным образом, словесная, звуковая и может быть пригодна только для тех, кто обладает хорошей словесной памятью, а для тех, кто обладает этой последней в зачаточной форме, эта система едва ли может быть полезной. Для меня, например, так как я принадлежу к зрительному типу было бы решительно невозможно изучить что-либо по этой системе или системе г. Файнштейна, так как у них все основано на словено-звуковой памяти. Для меня не составляет особого труда изучить стихотворение по обыкновенному способу, но изучить это стихотворение по мнемонической системе, например, г. Файнштейна представило бы для меня непреодолимые трудности.

Мнемоники часто поставлены в необходимость составлять такие неестественные ассоциации, что часто гораздо легче можно запомнить обыкновенным способом, чем при помощи тех неестественных связей, которые они предлагают. Эти правила часто не только не облегчают работу памяти, но, наоборот затрудняют ее. Если для того, чтобы припомнить слово сам, нужно вспомнить: вода, море, рыба, сом, то читатель сам легко может видеть, какую массу излишних ассоциаций нужно построить для того, чтобы припомнить такую простую вещь.

Целесообразность мнемонических систем уже давно подвергалось обсуждению, и уже давно им дана была должна оценка. Лорд Бекон характеризовал эти системы, как бестолковые и бесполезные; на умение непосредственно воспроизводить огромное множество имен или слов, один раз услышанных, он смотрит так же, как на умение ходить по канату, принимать ловкие позы и совершать разные фокусы. По его мнению, это одно и то же, так как одно из них есть злоупотребление физическими силами, в то время как другое есть злоупотребление духовными, и хотя и то и другое может вызывать удивление, однако ценности не имеет никакой. «Искусства запоминания, как общего учения, не существует», говорит Кант.