— Да, все было именно так.

— Миссис Форк, скажите, как можно было не слышать, что к вам вошли?

— В последнее время я стала страдать очень долгим и продолжительным сном. Мне кажется, что у меня начинается летаргия. Я могу спать несколько суток подряд. Доктор Альберт Стивенс может это подтвердить. Он мой лечащий врач.

— Хорошо, я поговорю с ним позже. Что было дальше?

— Ничего особенного, он просто снял штаны, заснул член мне в рот, и я его укусила. Он начал вопить, и сюда прибежал весь персонал.

Он аккуратно записал все, что я говорила.

— Хорошо. Скажите, вы намерены подавать в суд?

Билли закончил курить и моментально вклинился в разговор.

— Разумеется, мы будем подавать в суд, причем сразу по нескольким статьям. Одна из которых — попытка изнасилования. И мы будем требовать максимального наказания для персонала данной клиники, начиная с охраны и заканчивая главным врачом.

— Так я и думал. Хорошо. Думаю, что этого вполне достаточно. Миссис Форк, не покидайте Соединенные Штаты, возможно, нам придется вызвать вас в участок.

И вот тут я рассмеялась, причем искренне.

— Сержант, поверьте мне на слово, что я была бы рада покинуть территорию Штатов, но, увы, я даже не могу покинуть территорию парка данной клиники.

— Всего хорошего, миссис Форк!

Сержант полиции Смит покинул нас. Вскоре уехал и мой адвокат. Билл пробыл у меня не более двух часов, но он успел сделать самое главное: дать мне надежду. Сейчас ровно тринадцать часов. Я не знаю, сколько у меня есть времени до того момента, как я снова засну и стану Селин Баст. За время, которое я проведу здесь, я должна начать бороться за свою жизнь и свободу. Я — миссис Клавдия Форк, единственная владелица цветочной компании Shtivler’s Flowers, и я буду бороться.

Я взяла блокнот, в котором любила рисовать и в котором делала наброски будущей книги, и вырвала несколько листов. Там, на свободе, где дует ветер и готовят вкусный кофе, у меня было много друзей. Они нужны мне сейчас. И я очень надеюсь, что они придут. Я стала писать письма тем, чья помощь может вытащить меня отсюда. В левом верхнем углу каждого письма я пишу имя адресата, его адрес электронной почты и номер телефона. Текст письма везде примерно один и тот же, а в конце просьба связаться с моим адвокатом и телефон мистера Билла Кроули. Я написала десять записок, но оставалось самое сложное: передать эти письма за ограду моей темницы. И в этом мне нужна помощь.

— Здравствуй, Марж!

Я успела поставить последнюю точку, когда в палату вошла медсестра.

— Здравствуйте, Клавдия! Как вы себя чувствуете после того, что произошло?

— Лучше, чем могла бы, не проснись я вовремя. Мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне?

— Разумеется, если это будет в моих силах.

— Хорошо. Ты пользуешься электронной почтой?

— Конечно. Все ею теперь пользуются.

Я подошла к ней так близко, как это было возможно, и взяла ее за руку. Она вздрогнула, но не отстранилась. В этот момент я засунула плотно сложенные листы бумаги в карман ее форменного халата. Она молча кивнула.

— Мне полагается сегодня обед?

— Разумеется, все будет по обычному расписанию, миссис Форк.

Марж вышла из палаты, а я завалилась на кровать и ослепительно улыбнулась в объектив камеры наблюдения.

Ровно четырнадцать часов. Сейчас будет обед, потом прогулка. Вряд ли сегодня произойдет что-то интересное, если не считать перевязок члена нашего невезучего санитара. Мысли витали в совершенно непредсказуемых далях. Я думала о сумме, которую должна выплатить Селин, о том, удастся ли мой план освобождения отсюда. Я начала засыпать, потому что выспаться ночью мне так и не удалось, да и пережитый стресс начал бить молотком по моей уже расшатанной психике. Перед моими глазами уже вставали призраки прошлого, моей совместной жизни с Алексом Форком.

Мы жили вместе, я зарабатывала на продаже цветов, он пытался давать уроки игры на гитаре. Признаться честно, это получалось не очень хорошо, но ведь деньги — это не главное, верно? Примерно через полгода Алекс решил, что было бы здорово, если бы у него получилось записать сольный альбом, и он засел за работу. Я приходила домой из цветочной лавки, готовила или заказывала ужин, а потом мы садились в середине комнаты, и Алекс начинал играть. Мне нравилось следить за тем, как он перебирает металлические струны гитары. Бег его тонких умелых пальцев приводил меня в трепет. Потом, когда ноты были пойманы на бумаге, мы выходили на балкон, выкуривали по паре сигарет в полном молчании и возвращались в комнату. Бесконечно долгие ночи любви, которые мы проводили на мягком ворсе персидского ковра. Это было прекрасное время…

Дверь палаты открылась, и ко мне вошла какая-то совершенно не знакомая мне медсестра и вкатила столик с обедом.

— А где Марж?

— Простите, но мне запрещено разговаривать с пациентами.

Девушка была молоденькой и немного смазливой. Ей было, наверное, лет на восемь меньше, чем мне. Белокурые волосы, завитые на манер тонкорунной овцы, делали ее еще более несуразной, а голубые глаза прямо-таки светились глупостью.

— Как тебя зовут?

— Стефани Кларк.

Она расставляла все, что требовалось для приема пищи. При этом Стефани старалась как можно реже встречаться со мной глазами.