Блейд устроил второе колено так, что оседлал ее ноги. Онория отползла назад, пока не уперлась в изголовье. «Дыши, просто дыши», — убеждала она себя.

Но не могла не посмотреть на его рот, этот порочный, слегка искривленный рот с тонкими губами, часто изгибающимися в улыбке. Скоро он коснется ее тела, будет слизывать с нее кровь.

Боже правый, она к этому не готова. «Может, вообще никогда не буду готова», — подумала Онория, но напомнила себе о заключенной сделке.

Блейд бросил рядом с ней наручники. Его лицо совершенно ничего не выражало, лишь глаза почему-то сверкали.

— Надень.

— Думаю, они не нужны. Я полежу спокойно.

— Онор, заткнись! — Блейд подтащил ближе столик и разложил на нем кожаный сверток с флешеттами. — Твое ерзанье мя заводит, а так низя. — Он посмотрел ей в глаза. — Щас нам это ни к чему.

— Пожалуйста, надень рубашку, — выпалила Онория.

— Я те не нравлюсь? — Блейд указал на свой бледный, рельефный торс, как будто она его раньше не видела. Затем небрежно провел рукой сверху вниз от середины груди и дальше, зарываясь в светло-желтые волоски, стрелкой уходящие под пояс брюк.

Онория не ответила на вопрос, лишь залилась краской и повторила:

— Пожалуйста.

Как же неловко. Пусть с трэлями в нынешнем обществе и обращались уважительно, Онория всегда считала себя немного старомодной. Все равно они кому-то принадлежали. Как скот. Онор повидала достаточно кормлений в Клинике и знала, чего ожидать. Блейд придержит ее, сделает надрез на вене и жадно присосется к теплому потоку крови.

Как можно уважать того, кто, по сути, считается едой? Ужасная мысль. Внутри все свело от изжоги и тошноты.

Блейд был добр: заплатил за ее ужин, довольно нежно расчесал волосы. Но все изменится здесь и сейчас. После этой минуты Онория станет для него всего лишь пищей.

Блейд, видимо, почувствовал неладное. Перестал поглаживать себя рукой, слез с Онории, сошел с постели, отступил и натянул через голову рубашку:

— Так лучше?

Онория грустно кивнула:

— Да. — Слово вырвалось хриплым шепотом. Она попробовала снова: — Благодарю.

— Я тя не пораню, — вдруг пообещал Блейд и нахмурился. — Ну, несильно. Слегонца кольнет.

Он неправильно понял причину ее нерешительности, хотя при мысли о клинке на коже Онория задрожала.

— Пожалуйста, покончи уже с этим. Довольно разговоров.

— Канешн.

Блейд снова встал на колени, оседлав ее. Онория поспешила застегнуть наручник на запястье, пока не передумала. Она нервничала, ибо не знала, сможет ли лежать смирно, а сопротивление было бы совершенно некстати. Ведь Блейд и так возбудится сверх меры, и она рисковала раздразнить таившееся в нем чудовище. Онория уже видела кормление. Однако сейчас щелканье замка показалось ей хлопаньем двери тюремной камеры.

— К чему мне их прикрепить? Ты же разломал кровать.

Как ни странно, говорила она спокойно и сдержанно и воспринимала происходящее словно со стороны.

— Дай-ка. — Блейд наклонился, закрыв своей тенью газовые лампы люстры.

По коже Онории пробежал трепет предвкушения. Она легла на спину, ощущая, как господин нависает над ней.

Блейд посмотрел на оковы и завел руки Онории ей за голову. Напрягшиеся до боли соски терлись о натянутую ткань льняного корсета.

Пропустив наручник вокруг кроватного столбика, господин защелкнул браслеты на руках гостьи. Отодвинувшись и положив руки на бедра, он уставился на Онорию, тяжело опустившись на ее ноги.

— Куда?

— В бедренную артерию. — Онория покраснела и закрыла глаза, чтобы не видеть его проницательный взгляд. — Не хочу, чтобы кто-то потом заметил следы.

Откуда бы он ни взял кровь, все равно происходящее слишком интимно. Блейд мог бы присосаться к нежной коже шеи или запястья, но Онория уже знала, что в тех венах не так много крови, как в других.

Легкий чувственный трепет запульсировал между бедер. Предвкушение, страх и что-то еще непонятное заставляло ее полыхать, как лесной пожар.

Онор стала задыхаться. Блейд внимательно посмотрел на нее, но она уставилась в потолок и попыталась не думать о тяжелых стальных браслетах, сковывавших руки.

Все мышцы тела напряглись. Она почувствовала легкое скольжение ткани по ногам, когда господин задрал ее юбки. Предвкушение охватило лоно, и Онория, осознав, что задержала дыхание, выдохнула. Блейд коснулся ее подвязок.

— Подожди.

Он застыл в терпеливом ожидании. Онория попыталась логично объяснить свое возражение, но так и не вышло. Казалось, ее мозг превратился в кашу.