Виктория потянулась вперед, чтобы развязать узлы. Двигая бедрами, она дразнила его, показывая, какое удовольствие получает от его прикосновений, от его тела. Лайэм был снова возбужден и жаждал ее влажного лона. Выгнувшись, он резко вошел в нее – на лице Виктории отразился восторг. Лайэм глубоко вдохнул, сдерживая свое желание излиться в нее – еще рано.

Она глубже впустила его в себя, чтобы ей было удобнее сидеть на нем верхом. Он положил руки ей на бедра, чувствуя ее отчаяние.

– Лайэм, – слабым голосом позвала она.

Он переместил руки чуть выше, обхватил ее за ягодицы, приподнял и сделал резкое движение корпусом вверх, войдя в нее до упора, ускоряя темп.

Когда экстаз волнами разошелся по ее телу, Виктория не смогла сдержать крик, который постепенно перешел в стон. Лайэм наблюдал за ее оргазмом, за ярко-розовыми плотными сосками, за еще более красными пухлыми губами и дикими огромными глазами. Это была та Виктория, которую он хотел, – та, которую он мельком увидел годы назад. Соблазнительная, привлекательная, изголодавшаяся по ласкам женщина, которая добьется желаемого. Не стремившаяся угодить ему, а наслаждающаяся, получающая удовольствие. Женщина, созданная для любви.

Он был безгранично счастлив, что она была открыта и получала удовольствие. Страсть загудела у него в ушах, когда пронзительный крик вдруг вырвался из ее груди. Он видел, как она дрожала, пока судороги сотрясали ее тело. И он чувствовал это, когда она, слабея в его руках, припала к груди и накрыла его своей мягкой теплотой.

Лайэм обнял ее обеими руками за плечи и крепко прижал к себе и лишь тогда наконец позволил себе излиться в нее.

В конце концов ему понравилась эта крошечная кровать. Единственный способ поместиться на ней – лежать, крепко прижавшись друг к другу, или если кто-то из них двоих был сверху.

Рано утром он заснул в такой позе, все еще находясь внутри ее.

Импровизированная ночная татуировка размазалась, оставив синие чернильные следы на их коже. Лайэм стоял в душе за Викторией – она закрыла глаза, смывая пенящийся шампунь с волос. В это время он ладонью пытался оттереть чернила – он все еще мог различить якорь у себя на бедре.

Глупо было так раздражаться из-за обычной морской татуировки – у миллиона парней были такие же. В этом символе не было никакого скрытого смысла. Тем не менее он чувствовал себя связанным – просто из-за какой-то глупой игры прошлой ночью.

Вдруг ее рука с губкой оттолкнула его и попыталась уничтожить изображение.

– Все в порядке. – Лайэм схватил ее за запястье, чувствуя неловкость оттого, что она заметила его попытку оттереть этот якорь.

– Он явно мешает тебе.

Лайэм автоматически отпустил ее, услышав холодок в голосе, заставил себя взглянуть ей в глаза.

– Мы хотим разного.

– Наши желания не так сильно отличаются. – На ее губах заиграла полуулыбка. – Твоя карьера значит для тебя все. Как и моя – для меня. Но они несовместимы. И мы несовместимы.

Только физически – здесь они были более чем совместимы. Но этого было недостаточно.

– Мне пора идти.

Одна ночь – это все, что он мог ей предложить.

– Да.

– Между нами не может быть большего, – повторил Лайэм.

– Нет. – Она снова посмотрела на чернильную метку. – Можно попробовать скипидаром или средством для снятия лака.

– Все в порядке, она сотрется. – Так же, как и эта ноющая боль.

Это было правильным решением. Они хотят разной жизни, в разных местах. Но ему не нравилось это отрешенное выражение ее лица. Он притянул ее к себе под потоком воды и целовал, пока она не расслабилась, пока он не овладел ею еще раз.

Лайэм первым вышел из душа – ему было необходимо восстановиться в одиночестве. Ему нужно было бежать.

Виктория завернулась в гигантское полотенце. Она хотела, чтобы он ушел. Она не могла заставить его изменить свое мнение и даже не хотела пытаться. Сомневающийся бойфренд был не то, что ей нужно. Она вообще не нуждалась в постоянном парне. Так что все было прекрасно.

Когда Виктория вышла из ванной, он был уже одет и стоял у двери со смущенным видом – таким она его еще никогда не видела.

– Все хорошо, Лайэм, – солгала она.

Он поправил мятую рубашку.

– Ты знаешь, было лучше, чем я мог себе представить.

Она отвела взгляд.

– Но недостаточно для нас обоих. – Какой она была дурой. Она ошибалась. Это было больше, чем просто секс, намного больше. Но только для нее. А этого мало, чтобы изменить положение вещей для него.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Виктория безразлично улыбнулась.

– Не стоит. – Она не будет смущать их обоих, не будет просить его остаться.