Насчет растяпы она краски сгустила, не такая уж я и тюха, чтобы хорошего жениха другим дарить. Буду ее слушать и за него держаться. Пусть только кто попробует отбить!»

Инна засмеялась.

«Слышал бы Алексей мои мысли. Вот удивился бы. А Назаровна перебесится и успокоится. Мы с ней еще подругами станем. Она женщина с характером, сильная, а такие долго не злятся. Подумаешь, письмо, подумаешь, гробовой покров. Шутка. Розыгрыш. Ничего страшного. Да и не Эдгар По это. Чувствую. Сейчас зайдет Василиса Илларионовна и скажет: «Инночка, я перерыла всего По и не нашла ничего подобного».

В дверь постучали.

— Заходите, Василиса Илларионовна! — уверенно прокричала Инна. Она была так уверена, что даже не посмотрела на вход.

Дверь открылась. Но зашла совершенно другая женщина. Зашла, тихо поздоровалась и заплакала. Инна от неожиданности вскочила:

— Надежда, что случилось?

Вот уж кого она не ждала, так это больную и несчастную Надю, на которую кто-то пытался повесить всех собак.

— Случилось, Инна, случилось, — вытирая слезы, отвечала Надежда. — Я выздоровела. Вот какие чудеса в решете. Пришла сказать спасибо. Брат говорит, вы постарались…

— Я тут ни при чем. — Инна говорила чистую правду. Она действительно не прикладывала никаких усилий для того, чтобы найти убийцу Алекса. Просто оказалась в нужном месте в нужное время. — Верунчик сама созналась в убийстве.

— Верунчик никогда бы сама не раскололась. Ее заставили.

Собственно говоря, Инна была того же мнения. Ведь заставлять можно разными методами: и горячим утюгом по физиономии, и шантажом по нервам. И еще неизвестно, что действенней.

— Надя, у тебя есть предположения, кто мог заставить Верунчика сознаться?

Надежда пожала плечами.

— Я даже не знаю, кто Любунчика убил. Поймали того киллера, который меня подставил? — спросила она.

— Ловят.

— Очень хочу ему в глаза посмотреть. Как он додумался невинного человека оговаривать? Чтоб он сдох в подворотне!

«Ничего себе овечка, — подумала Инна. — Да все они в этой фирме девочки непростые. И все способны на многоходовые комбинации. Абсента тяпнут — и вперед, на подвиги, подставы сочинять. И Надюнчик не лучше и не хуже остальных».

В кабинет как вихрь ворвалась энергичная Катька. Она оттолкнула Надежду и ринулась к Инне.

— Представляете, Инна, Верунчика посадили! — затараторила она. — Верка сама во всем призналась. Вот баба! Не баба, а мужик: это ж надо — утопить бугая Алекса и не поморщиться! — Катерина явно бежала под дождем без зонтика. С волос капала дождевая вода, лицо раскрасневшееся, джинсы мокрые по колено, но сама счастливая от важных новостей и гордая, что узнала все из первых рук.

Инне не понравилось, что Катерина приобрела привычку врываться в ее рабочий кабинет по собственному усмотрению. Что за вольности позволяет себе эта взбалмошная особа?

Катерина, видя, что ее сногсшибательное сообщение ни на кого не произвело должного впечатления, оскорбилась.

— А вы чего не удивляетесь? — разочарованно спросила она. — Вы уже знаете? Кто вам успел сказать?

Катерина повернулась к двери, чтобы посмотреть, кого это она толкнула, пробивая себе дорогу, и узнала Надежду.

Быстро забыв, о чем только что говорила, она радостно закричала:

— Надька, как здорово, что ты нашлась! — Катерина бросилась на шею ошалевшей от таких бурных проявлений чувств Надежде.

«А еще совсем недавно она готова была ее в грязь втоптать, — подумала Инна. — С чего бы это такие быстрые перемены?»

— Осторожней, Катерина, ты мокрая, — отстранилась Надежда.

— Я счастливая! — заявила Катя. — Документы оказались фальшивкой, так что ты не виновата.

— Какие документы? — опешила Надя.

— Так ты ничего не знала? — Катя всплеснула руками. — Инна, представляешь, она ничего не знала! Я на нее злилась, как на последнюю шкуру, а она не виновата! Дарственная Алекса на квартиру оказалась подделкой. Вот скотина этот Алекс, всех успел грязью замазать. Спасибо Верунчику, что его утопила. Слушай, Надька, а давай к ней в гости сходим? Ей в ментовке сейчас, наверное, тошно, а мы тут как тут. Мы же подруги. Заявимся с визитом, ей станет легче. Слушай, классная идея.

Катька трещала об этом не переставая, а Инна диву давалась, какой безмозглый молодняк пошел. В тюрьму им сходить будто в кафешку забежать. Да кто их пустит в СИЗО?

— Решено, идем, у меня генерал знакомый есть, он мне не откажет, — объясняла Катька положение вещей.

«Вот тебе и безмозглый… — подумала Инна. — Не безмозглый, а пронырливый. Все на всех уровнях у них схвачено. От кинологов с собачками до генералов с пропусками».

— И правда, надо Верунчика поддержать, — согласилась Надежда. — Я знаю, как трудно быть в одиночестве.