— Господи, что случилось с твоими руками?

— Новая работа. Нужно будет подумать, как защитить руки… Лейкопластырь или резиновые перчатки… ну, или еще что…

Том допил пиво и посмотрел на бутылку.

— Слушай, а у нас найдется еще джину?

— Думаю, да…

Елена встала, открыла буфет, извлекла с верхней полки пинту и поставила на стол. Том откупорил.

— И сколько ты припасла этого добра?

— Есть немного…

— Отлично. Как пьем? Чистоганом?

— Как хочешь…

Том отхлебнул из горла. Посидели. Он осмотрел свои исполосованные руки, сжимая и разжимая кулаки. Порезы тоже то приоткрывались, то сжимались. Интересно было наблюдать за ними. Том взял бутылку и плеснул немного джина в ладошку, затем растер.

— Уау! Жжет!

Елена отхлебнула из своей посудины.

— Том, почему ты не найдешь другую работу?

— Другую? Где? Сотни парней мечтают заполучить мое место…

Вбежали Роб и Боб. Они подскочили к столу.

— А когда мы будем есть? — спросил Боб.

Том посмотрел на Елену.

— У меня, кажется, остались сосиски, — объявила всем мама.

— Опять сосиски? — скривился Роб. — Ненавижу сосиски!

— Эй, парень, спокойней, — сказал Том.

— А можно тогда и нам бухнуть с вами? — спросил Боб.

— Ах ты, щенок! — заорала Елена и съездила Боба по уху ладошкой наотмашь.

— Не смей бить детей! — вступился Том. — Мне достаточно перепадало в детстве, и я знаю — каково это.

— Не смей учить меня, как мне воспитывать моих детей!

— Они и мои тоже…

Ухо у Боба покраснело, но он не уходил.

— Значит, ты хочешь бухнуть? — спросил его Том.

Боб молчал.

— Подойди сюда, — поманил его Том.

Боб придвинулся ближе к отцу, и Том протянул ему бутылку.

— На, пей. Бухни с нами.

— Том, что ты делаешь? — уставилась на мужа Елена.

— Давай… пей!

Боб взял бутылку, припал к горлышку и набрал джина в рот. Затем он поставил бутылку на стол и попробовал проглотить. И вдруг он весь побледнел, даже красное ухо побелело. Боб сплюнул и закашлялся.

— Фу, какая гадость! Как одеколон! Зачем вы это пьете?

— Потому что мы дураки. Ваши родители — дураки. Так что давай иди в свою комнату и забирай с собой брата…

— А можно, мы посмотрим телик? — спросил Роб.

— Валяйте, только идите отсюда.

Дети убежали.

— Не смей делать из моих детей алкашей! — взвилась Елена.

— Я надеюсь, что им повезет в жизни больше, чем нам, — ответил Том.

Елена схватила свою бутылку и добила остатки. Затем она встала из-за стола, подошла к плите и смахнула подгоревшую кастрюлю в раковину.

— Прекрати греметь! — прикрикнул на нее Том.

— Том, что же нам делать? — сквозь слезы проговорила Елена, набирая в кастрюлю горячую воду.

— Делать? С чем?

— С тем, как мы живем?

— Да ни черта мы с этим не сможем сделать.

Елена поскребла дно кастрюли, потом плеснула в нее жидкого мыла и оставила. Сполоснув руки, она открыла буфет, пошарила на верхней полке и извлекла еще одну пинту джина. Усевшись напротив Тома, Елена откупорила свою бутылку.

— Пусть немного отмокнет, — кивнула она на кастрюлю, — потом я быстренько отварю сосиски.

Том хлебнул джина.

— Милая, ты просто старая пьянчужка, старая пьяная баба…

Слезы все еще стояли у нее в глазах.

— Ну да, конечно… Только кто, интересно, сделал меня такой? Отгадай с одного раза!

— Легко, — сказал Том, — два человека: ты да я.

Елена приложилась к свежей бутылке. Потом еще, и слезы исчезли. Она слабо улыбнулась.

— Слушай, у меня идея! Я могу пойти работать официанткой, ну, или что-то в этом роде… А ты смог бы отдыхать иногда… Как думаешь?

Том взял ее руку в свою.

— Спасибо, ты хорошая, но пусть все останется как есть.

Слезы снова появились на ее глазах. Но они только украшали ее, особенно когда она пила свой джин.

— Томми, ты все еще любишь меня?

— Конечно, милая, ты самая лучшая и прекрасная.

— Я тоже люблю тебя, Том, сам знаешь…

— Знаю, малыш. Давай выпьем за это!

Том поднял свою бутылку. Елена подняла свою.

Они чокнулись и припали каждый к своей пинте.

А в спальне Роб и Боб смотрели телевизор, включив громкость на полную катушку. Шел очередной сериал со смехом за кадром. И люди за кадром все смеялись, и смеялись, и смеялись.