— Позвони ему, да и все, — изобразила я наивность.

— Не отзывается. Где же ты гуляла?

— Да так, в круглосуточный магазин ходила…

— И ничего не купила?

Это я не подумавши ляпнула. Но даже ответить не успела, ответил Евгений.

— Людмила, сам не знаю, как этот шнурок порвался, теперь ботинок сваливается… Я тебе говорил, не иди так быстро… Я не успеваю, у меня еще сумка с продуктами…

Он прихрамывал сзади по дороге и нес сумку.

— Ты мужик, ты и должен сумки таскать. Хоть в ботинках, хоть без них. Елизавета, зайдешь в гости? Ты что-то хотела, раз поздно приехала? Могу чем-то помочь? Еще раз прошу прощения за поведение девочек. Они обещали больше так не делать. И вы все какие-то поздние гости. Люди все спят в это время! — посетовала я.

— Есть совы, есть жаворонки. Некоторые днем спят, а ночью гуляют… Ну, и я не думала, что ты не одна, так что поговорим потом, не буду мешать…

— Тогда пока.

— Елизавета, — уставился на нее Евгений. — Ты ничего не забыла?

— Я все помню, мальчик!

Она села в машину и укатила. Умная дама. Не стала гоняться за Дмитрием, а спокойно подождала меня у подъезда. Удалось ли нам ее убедить, в том, что я все время была дома? Не знаю, но Евгению спасибо.

— Ты что здесь делаешь, а, Евгений?

— В гости пришел.

— А что в сумке?

— Ничего съедобного, почти пустая.

— Почему решил играть против Елизаветы?

— Кто тебе сказал? Я просто немного повеселился. Имею право. И не люблю допросы. Какое ее дело, где ты гуляла и с кем?

— Точно, это не ее дело.

— Вот именно. В гости пригласишь?

— Какие гости? Знаешь, который час?

— Знаю.

— Давай завтра? У меня есть одна задумка… Ты мне поможешь!

— Я подписался тебе помогать? — хмыкнул он.

— У тебя хорошо получается, — похвалила я. — А теперь нагнись ко мне, вот так, целуй, только убедительно. Что-то мне подсказывает, что наша общая знакомая Елизавета смотрит на нас из-за угла… Хватит! Должна поверить. Отдавай мне сумку, завтра заберешь. Я не буду в нее заглядывать.

— Так там четыре рулона полотенец для кухни…

— Вот завтра и заберешь. Приезжай вечером, я позвоню, когда приду с работы. Будем играть в сыщиков!

Я ломанулась было домой — к кошке, ванне и кактусу, но была схвачена Евгением за рукав.

— Людмила, подожди! — замялся он.

— Давай быстрее, вообще уже почти утро, мне скоро на работу.

— Вот… возьми пожалуйста… это для тебя! — и он протянул мне бархатную красненькую коробочку. Я напряглась, потому что мои юмористы-студенты как-то придарили мне почти в такой же коробочке значок с надписью «морально устойчив», и долго потом ржали.

В предложенной коробочке, которую я вежливо открыла, сдерживая зевоту, достойно искрились бриллиантовые серьги. Вижу ведь, что это не побрякушки из отдела дешевой бижутерии. Мне на такие серьги год работать, или больше. И что я должна для него сделать за такой подарок? Хоть что, но не сегодня. Я устала, хочу спать. И вообще обнаглел этот Евгений. Вроде бы я не давала повода. Или давала?

— Я тебя тут два часа ждал…

— А позвонить мог?!

— В час ночи? Я думал, ты дома…

— Ошибся. Забери свой подарок, я его не возьму.

— Тебе не понравилось? Другие женщины пришли бы в восторг…

— Вот другим и дари. Забери или поссоримся. Нет никакого повода для таких дорогих подарков.

— Есть повод… Вспоминай обо мне, когда я умру…

— Евгений, давай без юмора, я его сейчас не понимаю.

— Так я серьезно.

— Умрешь? В твоем возрасте? С чего бы? Лет шестьдесят это еще не актуально! Так что забирай серьги и спокойной ночи. Если обиделся, то прости, я тебе завтра позвоню. Если не простишь к тому времени, тогда прощай. Все, я пошла. И спасибо тебе большое. Я рада, что ты жив, правда, очень рада…

Сунула ему в руки коробочку и побежала домой. Сумку с собой все-таки прихватила. Лень мне завтра на общественном транспорте ездить, а Евгений бы меня отвез по делам, а потом домой. Он хорошо водит, спокойно.

Следующий час провела, отмокая в ванной, даже свечу зажгла, Елена подарила, сказала, что розами будет пахнуть и стресс снимать. Производители слукавили — ничем не пахла, но горела красиво. Пришла кошка, встала на задние лапы, посмотрела, чем я занята. Занятие ей не понравилось, и она завыла.

— Чего тебе?

«Йогурт!»

— А еще чего?

«Два йогурта!»

— Не лопнешь?

Милка обиженно посмотрела на меня большими внимательными глазами. Мне стало стыдно, вылезла, дала животинке поесть, высушила волосы (кошка в это время спряталась, она фена боится, моя мама когда-то ее после мытья феном сушила), и пошла спать.

Спокойно сходила днем на работу и даже не попалась начальству на глаза, вообще кафедру стороной обходила, вроде как очень занята проведением занятий и общением со студентами, некогда. Но Марина Караваева настигла меня в коридоре. Загородила дорогу и с умным лицом (чтобы студенты думали, будто мы о науке разговор ведем) осуждающе спросила: