— Кирилл, я волнуюсь. Мне здесь не нравится, — честно призналась я. Он парень умный, фальшь сразу почувствует.

— Потому что вас вызвали из отпуска и заставили ехать в командировку?

— Это основная причина.

— А дополнительная? — это он почти мне в ухо прошептал.

— Их несколько.

— Начинайте по мере убывания значимости.

— Хватит с тебя и одной. Что там за сценарий шоу?

— Впечатляет! — наглая улыбка прямо мне в лицо. Знает ведь что-то и молчит. Доволен, что местные ему что-то сказали, а нам — нет.

— Можно отказаться от участия?

— На нас вся надежда!

— У ребят есть роли?

— Я сам их подготовлю к выступлению.

— Да? Режиссер…

— Сомневаетесь?

— В твоих талантах? Нет. У меня какая роль?

— У вас экспромт.

— Экспромт, говоришь? Это я умею.

Мы с Кириллом в упор смотрели друг на друга. Он на меня — с превосходством. Я на него — снисходительно. Пусть смотрит, за погляд денег не беру. Меня такими гляделками ни удивить, ни напугать.

Из сарая высунулась Полина. Повертела головой, ничего не увидела. Принюхалась и безошибочно потопала к нам, запинаясь за все кочки и ветки. Что она такого чует? Неужели от нас разит как из помойного ведра? Вроде бы не воняет, но у меня заложен нос. Нет, все равно надо что-то делать. Если меня студенты будут разыскивать по запаху, то я же этого не переживу, а мне же еще до пенсии работать и работать. И студентов жаль, итак все преподаватели чаще всего со странностями, а если еще вонять будут… Так, ребята, оставайтесь все на месте, а я пойду искать баню.

Оставив Кирилла на растерзание вцепившейся в него Полины, решила сначала вернуться и проведать лучшего дядиного сотрудника. Шла по улице, вспоминая скорбь в глазах Кирилла, который понял, что попался и ему не вырваться. Меня-то Полина отпустила с радостью. Если бы я вообще не вернулась, то ей еще и лучше — меньше конкурентов за внимание парней. Хоть я совсем не конкурентка, мне не до них. Я домой хочу, к кошке, и еще хочу, чтобы голова не болела.

Голова заболела еще больше, когда я не нашла веселого дядиного негра на том же месте, где его оставила. Красавец-мужчина — дурак и неудачник — все так же сидел у стола, его приятели — рядом. Самовар, тарелка с пирогами, банка с медом, все на месте, а негра нет. Из соседней комнаты выглянула прежняя девушка, Айседора, но спряталась обратно.

— Где турист?

— Ты влюбилась? — откусывая пирог, спросил красавец. Приятели загоготали. Пирог с капустой. Вкусный, наверное.

— Нельзя? — обиделась я. Думают, такая старая, песок сыплется, и влюбилась? Может быть, это моя вечная любовь и последний шанс в жизни! — Турист, спрашиваю, где?

— Ушел.

Я молчала.

— Он сказал, что его зовет романтика российских дорог, и утопал.

Я молчала.

— Привет тебе передавал, жениться не хочет.

Я молчала.

— Пойди, постой у дороги, может другой турист мимо пройдет.

— Дай железный чайник с кипятком, — после долгих размышлений, попросила я.

— Зачем? — не въехал в переход с одной темы на другую собеседник.

— Мне лень кипятить. Чайник потом верну, честно.

— Ну, есть чайник, сейчас накипятим воду… Так зачем?

— Надо.

— Вся больная? Чай пить? Хлипкие вы, москвичи. Нет среди вас долгожителей.

— Беда прямо, хоть бы до тридцати дотянуть, — согласилась я.

— Оставайся здесь лечиться, у нас тоже полати есть, — предложил хозяин.

— Нет, спасибо, пойду домой, свои полати к спине ближе…

— Возьми вот еще банку меда. Целых два литра. Все съешь и поправишься.

— Давайте!

От меда отказываться не стала, хоть два литра в меня и не влезет. Но раз дают, надо сначала брать, а уже потом думать, зачем это надо и куда это деть. Если бы мне еще дали вон тех вкусных пирогов, то я бы решила, что счастье есть. Кашу больше варить не буду. Она у меня вообще получилась случайно. Я про нее просто забыла, вот она и пропарилась. Если бы я ее мешала ложкой каждые три минуты, то опять бы не доварилась.

Пирогов мне не дали. Жаль. Хоть мед достался, а я не рассчитывала на такую доброту. Мужик не произвел на меня впечатление заботливо ухаживающего за больной девушкой.

В одной руке понесла сумку с банкой, в другой — горячий чайник, замотанный в полотенце. Мед оставила у нас в доме на столе, вернусь, буду пить чай. Горячий чайник отнесла в баню. Правда, она стояла не на нашем участке, но там такой забор, что граница между своей и чужой территорией почти отсутствовала. С собой захватила детское мыло и шампунь. Потом принесла еще ведро воды. Разбавить холодную кипяточком, потом это все вылить на себя, потеревшись мыльцем и облившись шампунем. Удобства, конечно, совсем не ахти, но если вслед за Полиной ко мне начнут принюхиваться все остальные, то я лучше еще раз водой обольюсь.