Ни водки, ни селедки, ни даже хлеб-соль мне не достались. В дом влетела взъерошенная Марта и, задыхаясь и кашляя, проговорила:

— Миля, там этот ваш Петюня с высоты упал…

И вот влетаю я, значит, с разбега, в этот их новый сарай, куда входить нельзя. Я туда вперед Марты принеслась, она мне только крикнула, куда бежать и рукой в ту сторону махнула. Вот я забегаю как ошпаренная, глаза навыкате, а там тишь да гладь. Студенты мои стены мешковиной обивают. Гвозди у них и мебельный степлер. И мешковины много, несколько больших рулонов. Лёвушка внизу ткань держит. Виктор тоже держит, только стоя на стремянке, Кирилл руководит процессом. Красиво у них получается стены драпировать, ровненько так, складочки на ткани аккуратные. Злата с Полиной двигают большие тяжелые подсвечники, четыре штуки. Петюня сидит на лавке у стены, делает скучное лицо, а сам так глазами на Злату так и зыркает. Вид у него очень даже живой и взгляд заинтересованный.

Слава богам, в сарае ни засадного полка, ни вездехода нет, чего местные так боялись? Или уже перепрятали? Обычное большое помещение. Когда заделают все мешковиной, будет похоже на шатер. В центре невысокий стол или лавка. Мешковиной пока не заделано, рядом лежит мятый серый кусок. Подсвечники девушки поставили на пол по краям этого стола.

— А почему мешковиной драпируете? Потому что дёшево? — ничего умнее с ходу не придумалось. Петюня жив, остальные тоже, ложная тревога.

— Нет, потому что я слышал в интервью какого-то театрального режиссера, что мешковина смотрится как бархат, — объяснил Кирилл, выплевывая гнутый гвоздь, который зачем-то держал в зубах.

Полина повернулась на звук его голоса и послала в ту сторону восторженную улыбку. Никто не оценил.

— Здесь будет театр?

— Ночное шоу.

— Поехали лучше домой? — предложила я.

— Нет, мы хотим остаться! — не согласились студенты.

— Тогда хотя бы не убейтесь до этого шоу! Виктор, не свались со стремянки!

— Петюня уже свалился!

— Петр, ты цел? Ничего не сломал?

— Так он с первой ступеньки свалился!

— Это высокая ступенька! Я больше не могу работать, я здесь посижу. Вдруг у меня сотрясение всех внутренних органов? — невозмутимо сказал Петюня.

Полина наугад расставляла свечи в подсвечниках. Они очень интересно сконструированы. Из круга торчит штырь, на круге стоят большие свечи. Не очень красиво, но оригинально.

— Четыре круга, палка высотой в метр, по восемь свечей на каждом подсвечнике, — приговаривала Полина в процессе деятельности.

— Восемьдесят три сантиметра, — не удержалась я.

— Что?

— Палка, штырь этот, восемьдесят три сантиметра в длину.

Полина недоверчиво посмотрела в мою сторону, потом встала на колени, и, приговаривая, «если в этом моем пальце десять сантиметров, то можно проверить…», стала измерять штырь. Пусть, у меня глазомер хороший. Могла ошибиться на пару миллиметров, не больше.

— Свечей будет мало. Надо еще у потолка развесить гирлянды, — потрясла Злата горстью вынутых из коробки разноцветных проводов.

— Здесь же нет электричества? — напомнила я.

— Они на батарейках, — просветил Кирилл. Полина послала ему еще одну улыбку. Если бы до этого сходила к стоматологу, получилось бы лучше.

— Поняла. Будем всю ночь водить хороводы вокруг елочки. Сейчас спилим ее в лесу.

— А вот и нет! — опровергла мою догадку Злата.

— Ты откуда знаешь, что нет? — спросила я.

— Потому что Кирилл сказал!

— Что он сказал? — вперила я тяжелый взгляд в Кирилла. Он пришпиливал к стене тряпку и не ответил.

— Что видел сценарий шоу. Ему этот показал, местный организатор конференции, — завистливо нажаловался Петюня. При упоминании местного организатора обе девчонки восторженно закатили глазки.

— И что там написано, в этом сценарии? — настороженно огляделась я по сторонам. Какая-то креативная получается конференция.

— Он не сказал! — почти что со слезами повернулся ко мне Петюня. Типа, воздействуйте на него, а то всем любопытно.

Дети есть дети. Только что раскопали кладбище, и уже готовятся к концерту и вешают гирлянды. Или мне просто попались тупые дети. Ладно, работаем с тем, что есть.

— Кирилл, можно тебя на минутку! — тоном учительницы начальных классов сказала я и пошла на улицу.

Кирилл усмехнулся по-взрослому, выплюнул еще один гвоздь — сколько их у него? — и пошел за мной.

— И что у них за секреты? — сама себя громко спросила Злата, а Полина нахмурилась, сжала губы и выставила вперед нижнюю челюсть. Ой, пусть лучше улыбается.

Они думают, что я расскажу про братскую могилу? Договорились же, что никому не расскажем.

— А моя мама сказала, что невежливо разговаривать так, чтобы окружающие не слышали, — вдогонку нам крикнул Лёвушка.

Помню, как его мама орала чуть не матом на кафедре, когда решила, что ее сыну незаслуженно поставили низкую оценку за доклад. Замолчала, когда ей сказали, что за доклады оценки не ставились. Вежливая семейка.

На улице Кирилл умудрился встать так, что я оказалась прижатой к стене сарая, а он уперся рукой в доски прямо у моего плеча. И поскольку роста он немалого, то думал подавить меня своей мощью и величием, но мне было не до того.