Посмотрев тот документальный фильм, мы с Марианной не задумываясь решили, что избавить нас от Старика может только его смерть.

В течение жизни у меня не раз и не два возникало желание его убить.

Но я так и не решилась этого сделать.

Однако теперь события развивались в мою пользу.

Его запущенный диабет, его сердечно-сосудистые заболевания, принимающие все более серьезный характер, и, главное, участившиеся общие недомогания сильно ослабили Старика физически. По мере того как ситуация выходила из-под его контроля, он становился все более раздражительным и постепенно терял всякое чувство меры. Что оставалось в нем таким же, как прежде, — так это его сексуальная ненасытность.

Двенадцатого ноября 1999 года — а затем еще и тринадцатого ноября — он изнасиловал меня снова (уже в последний раз), надеясь, что я забеременею и рожу восьмого ребенка. Он полагал, что я «забрюхатела», но на следующий день ему захотелось овладеть мной еще раз, «на всякий случай». Однако в тот день он почувствовал себя таким больным, что у него почти ничего не получилось. Его кожа стала какой-то желтой, и он пребывал в жутком состоянии. Старик даже забыл привязать меня к кровати на чердаке, подняв мои ноги вверх, как делал это раньше. Я воспользовалась этим и тщательно вымыла все из своих половых органов при помощи сильной струи душа.

В последующие дни он стал есть и пить все подряд без всякой меры, глотал медикаменты, не обращая внимания на то, какие допустимые дозы указаны в инструкциях и рецептах, объедался вареньем и лопал — ложку за ложкой — «Нутеллу».

Никто, даже Старушка, не пытался ему в этом помешать.

Мы с Марианной спокойнехонько наблюдали за тем, как быстро прогрессировала его болезнь и как он чах прямо у нас на глазах.

Я сидела за рулем грузовичка. Слезы, наворачивавшиеся мне на глаза, мешали наблюдать за дорогой. Но мне на это было наплевать: я и так знала, куда и как мне ехать. Я направлялась к мосту через реку Марна, путь к которому был известен мне очень хорошо.

У меня в голове крутилась только одна мысль: я должна была выполнить обещание, которое дала Старику. Я пообещала ему после его смерти отправиться вслед за ним.

Дни, последовавшие после его похорон, стали настоящим кошмаром. Я замкнулась в себе, ни с кем не разговаривая и даже отказываясь принимать пищу. Наш дом погрузился в какую-то жуткую тишину, и мы — дети, Старушка и я — жили, отрешившись от внешнего мира, постепенно поедая скудные запасы еды, имевшиеся в холодильнике, и даже не задумываясь о том, что их надо восполнять. Мы утратили свое Солнце и теперь блуждали в бездонной черной пустоте, одинокие и растерянные.

За покупками всегда ходил Старик, и именно он решал, что и когда мы будем есть. Когда он умер, мы не знали, как нам себя прокормить.

Самой здравомыслящей и практичной среди нас оказалась Марианна. Увидев, что мы все словно застыли, она решила действовать. Взяв немного денег из тайника Старика, о котором мне было известно, она буквально силой притащила меня в супермаркет, куда я ни разу в жизни еще не ходила.

Этот «поход» произвел на меня ошеломляющее впечатление. Я таращилась на людей, на прилавки, на всевозможные продукты питания и напитки, большинство из которых видела в первый раз. Мне казалось, что мне снится какой-то умопомрачительный сон.

Проходя вдоль полок с молочными продуктами, я увидела йогурты знакомой мне марки. Я пальцем показала на них Марианне, катившей перед собой тележку.

— Я хочу вот это.

— Ну так возьми!

Поскольку я не осмеливалась этого сделать, она схватила большую упаковку этих йогуртов и положила их в тележку поверх других покупок. Я не отводила глаз от этого сокровища, опасаясь, что, когда мы подойдем к кассе, у меня его отнимут.

Вернувшись домой, я уселась в укромном уголке с этими йогуртами и начала пожирать их, срывая крышки зубами и загребая пальцами подслащенную молочную массу.

Сладкие йогурты были единственным лакомством, которое я когда-либо пробовала…

Я обгоняла один за другим ехавшие впереди меня автомобили и смело выезжала при этом на соседнюю полосу, почти не глядя, едет ли кто-нибудь мне навстречу. Я пребывала в состоянии полного отупения, целиком поддавшись своей навязчивой идее. Встав рано утром после бессонной ночи, я, твердо решив покончить с собой, побежала к грузовичку как к своему избавлению.

Я не могла жить без Старика.

Он меня ждал, и мне надлежало отправиться вслед за ним.

Я стремительно приближалась к мосту (мне, однако, казалось, что это он приближается ко мне). Я уже могла различить черную воду, сквозь слезы казавшуюся мне поблескивающим жидким зеркалом.

Заехав на мост, я крутанула руль, и грузовичок резко свернул влево. Я увидела приближающиеся перила, увидела похожую на черную дыру воду и… надавила на педаль тормоза. От резкой остановки меня бросило вперед, на руль, и хорошенько тряхнуло, и я, больно ударившись головой о дверцу, потеряла сознание.