— Его что? Убили? — хрипло пробормотал Зура.

— Да. И, похоже, я знаю — кто.

— И кто?

— Ты, брат…

Он мчался по проспекту Руставели на своем Казбеке. Ветер свистел в ушах. Давид, набрав скорость, распрямил ноги, раскинул руки и ехал стоя, подобно всаднику из цирка. Их с классом водили на представление, и Дато так впечатлили джигиты, лихо скачущие по арене на своих жеребцах, что ему сразу захотелось стать таким же. Но коня у него не было, и Давид решил научиться проделывать трюки на своем велике. Пока ему удавалась только езда без рук и стойка. Но он намеревался научиться «гарцевать» на своем Казбеке, поднимая его на дыбы, и перепрыгивать через преграды точно так, как циркачи на скакунах.

Давид долетел до здания театра, дальше дорога шла немного под уклон, и он собирался проехать по инерции еще метров сто, а затем лихо развернуться. Но тут из-за колонны, поддерживающей мощный козырек над крыльцом, вынырнула девочка. Дато едва не сшиб ее. Хорошо вовремя заметил и затормозил. Благо, это у него отлично получалось. Он умудрялся резко останавливаться и не падать с велика.

— Смотри, куда прешь! — закричал на девочку Дато. Он очень испугался за нее.

Та часто-часто заморгала. Глаза у нее были небесно-голубые. А ресницы и брови черные, в отличие от рыжеватых волос.

— Чего вылупилась? Ворон, говорю, не считай. На дорогу гляди!

Девочка, на первый взгляд, ровесница Дато, прикусила нижнюю губу. Рот у нее был слишком крупным для узкого личика. И ярким. Он контрастировал с молочно-белой кожей точно так же, как и брови с ресницами.

— Только не реви! — взмолился Дато, ненавидящий девчачьи слезы.

— Я не понимаю, — прошептала девочка по-русски.

— Ты не местная, что ли? — спросил он, перейдя на ее язык. Он знал его вполне прилично. Среди его друзей было два русских пацана. Да и в школе они начали этот язык изучать.

— Нет, мы в Тбилиси две недели назад переехали. Но по-грузински я пока не понимаю. И город знаю плохо. Заблудилась я…

— Где ты живешь?

— На Плеханова.

— Так это недалеко.

— Знаю. Но никак не могу дорогу домой найти. Я без спросу ушла…

— Без спросу? — удивился Дато. Девочка показалась ему настоящей паинькой, такие родителей во всем слушаются.

— Да, — с вызовом ответила она. — Я слышала, что при театре драматический кружок для детей есть. Хотела записаться. Родители обещали меня сводить, но им все некогда. Вот я и не выдержала, одна пошла. Вернее, побежала, пока никого дома нет. А теперь не помню, где он, дом. Стою тут уже десять минут и никак не вспомню, в какую сторону идти.

— Я покажу тебе. — Девочка просияла, рот растянулся до ушей. Настоящая обезьянка. Но Давиду все в ней нравилось, включая улыбку. — Ты записалась в кружок? — спросил он.

— Мне сказали, что грузинский язык знать надо. А меня в русскую школу отдали. И я ничего не знаю по-вашему. Только «хо» и «ара». «Да» и «нет». А мне языком владеть надо, потому что я артисткой стать хочу. А ты кем?

— Наездником. В цирке выступать.

— Здорово! — восхитилась она. — Тебя как зовут?

— Давид. Дато. А тебя?

— Мария. Маша.

— Маш, ты номер дома своего помнишь?

— Да. Сорок.

— Тогда садись на раму, поехали. Домчимся за пять минут.

— Нет, давай не так быстро… Я боюсь!

— Ладно, я потихоньку поеду.

— Может, лучше пешком пойдем?

Давид не стал спорить. Пешком так пешком. Тем более его верный скакун мог в любой момент захромать. Иначе говоря, колесо часто спускало, и не факт, что не сдуется стремительно, едва Маша усядется на раму.

— А вы откуда приехали? — поинтересовался Дато, взяв Казбека «под уздцы» — за руль то есть.

— Из Москвы. Папу моего министром пищевой промышленности Грузии назначили и перевели сюда. Он рад. Мама тоже. Такое повышение! А я здесь несчастна. Все новое, незнакомое…

— Привыкнешь. У нас хорошо.

— Жарко, — вздохнула она тяжело. — Конец апреля, а уже дышать нечем.

— Это только на проспекте. А если чуть выше подняться… — Он остановился, развернулся и показал на Мтацминду. — Была там?

Маша отрицательно мотнула головой.

— Там знаешь, как прохладно? Даже в жару. А вид какой! Хочешь, сейчас туда поедем?

— Нет, мне домой нужно, — неуверенно проговорила она.

— Тебе все равно влетит за то, что ушла без спросу.

— Да, но если я ненадолго задержусь, меня просто отругают…

— А если надолго?

— В угол поставят.

Давид фыркнул. Подумаешь!

— Мы недолго? — с надеждой спросила Маша.

— За час управимся.

— Тогда поехали! — азартно выкрикнула она.

— Уже не боишься?

— Боюсь. Но все равно… — И смело запрыгнула на раму.

Давид забрался в седло. Казбек закряхтел. «Только не развались, — мысленно взмолился Дато. — И не захромай, пожалуйста… А то не доедем, там же в гору…»