Шрифт:
– Вы сейчас видите подготовку ракеты для стрельбы.
– А она не бабахнет прямо здесь? – с опаской спрашивает Семен Лагода. – Не взорвется?
– Наши ракеты взрываются там, где мы им приказываем, – с некоторой театральностью отвечает Самсонов.
Между тем водитель тягача, на прицепе которого заправленная ракета, включает мотор, лихо съезжает в окоп и тормозит точно в заданном месте.
Солдаты-стартовики быстро состыковывают ракету со стрелой пусковой установки. Еще мгновение, и ракета плавно скользит по стреле, а тягач уезжает из окопа.
Дрогнула антенна радиолокатора и начала разворачиваться…
Над окопами медленно поднимаются ракеты – будто ожил один огромный механизм. Только группа людей кажется здесь лишней. Видно, как лейтенант Самсонов, указывая рукой то на антенну локатора, то на ракеты, что-то оживленно объясняет солдатам.
Наезд аппарата, и мы уже слышим Самсонова:
– А теперь посмотрим кабину наведения – электронный мозг всего ракетного комплекса.
В кабине наведения – привычная полутьма. Сквозь узкий проход, за спиной сидящих у пультов операторов, протискивается цепочка молодых солдат. Впереди – Семен Лагода. Он растерянно смотрит на панели электронных шкафов, где множество индикаторных лампочек, тумблеров, кнопок, переключателей, видит светящиеся экраны перед операторами.
– Мать моя родная! – сокрушается Семен. – Тут же профессором надо быть, чтоб в такой чертовщине разобраться!
Операторы самодовольно посмеиваются.
Из за угла шкафа, где находится место офицера наведения, смотрит на Семена Иван Кириллов. Семен не замечает лейтенанта и продолжает искренне интересоваться устройствами кабины:
– Верное слово, академиком надо быть.
– Вы правы, тут каждый в своем деле академик, – говорит Кириллов.
Лагода, увидев лейтенанта, пытается скорчить рожу, но, поняв, что поздно, конфузливо улыбается.
– Вы мне кого-то напоминаете, – говорит Кириллов Семену.
– Да, понимаете, какое дело… Я это… Я похож на одного киноартиста… Малоизвестного… Вот и путают меня с ним.
– Возможно, – задумчиво говорит Кириллов.
Столовая в квартире полковника Андреева. Андреев, в расстегнутой форменной рубашке с погонами, сидит за накрытым столом и торопливо ест суп. Входит его жена Елена Дмитриевна – еще молодая, красивая женщина. С привычной изящностью она ставит на стол тарелку с голубцами и говорит:
– Позвонил бы хоть, что домой приедешь обедать.
– Так получилось, Леночка! – Андреев с виноватой улыбкой смотрит на жену и принимается за голубцы. – Понимаешь, потребовалось съездить в подразделение. Решил переодеться в полевую форму.
– Вечно у тебя что-то получается, – с любовной насмешкой замечает Елена Дмитриевна и указывает на кушетку, где лежат аккуратно сложенные гимнастерка и бриджи. – Переодевайся, с утра приготовила.
– Откуда ты знала? – удивляется Андреев.
– Я о тебе все наперед знаю.
– Ты у меня хиромант, – посмеивается Андреев. – Переложи, пожалуйста, документы из кителя в гимнастерку.
Елена Дмитриевна подходит к креслу, на спинке которого распят китель, забирается рукой в нагрудный карман…
Андреев с аппетитом ест голубцы. Вдруг его что-то встревожило: он смотрит прямо перед собой застывшими глазами, затем кладет на стол вилку, нож, с трудом проглатывает еду и опасливо поворачивается к жене.
Так и есть: Елена Дмитриевна уже рассматривает обнаруженную в кармане фотокарточку Ани.
– Саша!.. – с изумлением восклицает Елена Дмитриевна. – Да ты с ума сошел!.. Пли верно говорят: седина в висок, а бес в ребро?!
В столовой появляется чопорная старушка в белом переднике. Это мать Елены Дмитриевны. Она несет на блюдце стакан с компотом. Увидев в руках дочери фотокарточку, сбоку рассматривает ее и восторженно восклицает:
– Какая славненькая! Как ягодка! Кто это, Леночка? – и ставит на стол компот.
– Это моя подруга, мама, – с напускным безразличием отвечает Елена Дмитриевна и прислоняет фотокарточку к вазе, стоящей на верхней крышке пианино. Затем опять к матери: – Отнеси, пожалуйста, тарелки на кухню.
Старушка собирает со стола тарелки и, еще раз посмотрев на фотографию, уходит.
– Зачем ты сказала маме неправду? – спокойно спрашивает Андреев, придвигая к себе компот.
– А что я должна была ей сказать, если ты молчишь?
– Да я и подумать не успел!
– Подумать или придумать? – Елена Дмитриевна смотрит на мужа с такой улыбкой, что тот невольно чувствует себя виноватым.
– Да не глупи ты, Леночка! – Андреев без всякого аппетита отхлебывает из стакана компот. – Там на обороте есть какая то надпись.