Я пока не нуждалась в любовнике. Чем дольше томить мужчин ожиданием, тем живее будет их интерес. Почему бы не насладиться собственной популярностью?

Поэтому я откровенно дразнила, подтрунивала, но никому не отдавала предпочтения. И все это время в глубине души лелеяла мысль о предстоящей ночи с Сударем.

Мой маленький домик встретил меня теплом и уютом. Когда я сбросила накидку, Силла привычным жестом встряхнула бархатную ткань и перекинула ее через руку.

— Встретили кого-нибудь приятного, мисс?

Я стянула перчатки.

— Конечно. Все мужчины, Силла, приятнее некуда, когда хотят тебя.

— Ну, тогда вы, наверное, купались в их внимании, мисс, — со знанием дела заключила Силла, — потому что мужчина должен быть сумасшедшим, чтобы не хотеть вас.

Я порывисто обняла ее, мою верную Силлу, которая без колебаний последовала за мной в мир греха.

— Глупости какие, — сказала девушка, с улыбкой отстраняясь. — Пора спать, мисс.

Я бросила взгляд в сторону гостиной, но в открытом дверном проеме было темно. Меня захлестнуло разочарование. Он не пришел.

Спальня была наверху. Я знала, что Силла уже разожгла камин и расстелила постель к моему приходу, поэтому пожелала ей спокойной ночи. Раздеться я вполне могла и сама.

Входя к себе в спальню, искусно превращенную в обитель соблазнения, обтянутую малиновым бархатом и шелком цвета слоновой кости, я вздохнула от огорчения, что сегодня она останется невостребованной.

— Ты прекрасна как никогда.

Его хриплый шепот раздался у меня за спиной. Я не обернулась. Вместо этого закрыла глаза, позволяя сладкому чувству его присутствия разливаться по коже, подобно солнечному свету.

Сударь.

Когда я ощутила жар его большого тела совсем близко за спиной, а его теплые ладони скользнули по моим голым рукам, я откинулась головой ему на плечо.

Он обнял нашими руками с переплетенными пальцами мою талию обволакивая меня своим теплом. Он прижался щекой к моим волосам, и я почувствовала его дыхание на шее.

Мы долго стояли так, просто впитывая друг друга. Мое тело таяло в его объятиях, как воск. Я чувствовала, как внутри меня что-то набухает и распускается, — это частичка моего сердца, которая пять лет пробыла в зимней спячке.

Мой друг. Мой учитель. Мой Сударь.

С каждым вдохом я заново открывала его для себя, знакомого и в то же время нового. Сегодня он пришел не для того, чтобы быть учителем, — сегодня он мой любовник.

Приятное тепло начало переходить в жар. Его руки крепче сжали мои, и я со вздохом прижалась к нему спиной. Его член мгновенно разбух и вдавился в мои ягодицы. Я ощутила глухой раскат в его груди, подобный далекому грому. Его мощная похоть надвигалась как буря. Я чувствовала, как у меня над головой сгущается мгла. Скоро она поглотит меня, раздавит и уничтожит.

Я улыбнулась и подставила лицо дождю.

Когда я проснулась, Сударя, как всегда, уже не было рядом.

Впрочем, долго раздумывать над этим не пришлось, ибо на следующий день с Лебедью случилось несчастье.

Ее любовник, богатый, но ветреный мистер Д., предал ее глубочайшее доверие, а когда поползли слухи, публично порвал с ней. Он никогда мне не нравился, но Лебедь считала, что может изменить его к лучшему, и шла к этой цели со спокойной уверенностью.

Сплетницы, конечно, как с цепи сорвались.

Столь быстрый разрыв Лебеди с ее любовником только подлил масла в огонь. Если вчера ею повсюду любовались и восхищались, то сегодня она вдруг стала всем противна и ненавистна. Одним словом, Лебедь превратилась в ходячий анекдот, причем злопыхательский.

Она не рассказала мне этого сама, дуреха. Я узнала о драме, которая тогда была уже в самом разгаре, за утренним тостом с заварным кремом. Развернув газету, я замерла в ужасе и стала читать, задержав дыхание в груди, а тост на полпути ко рту. Я прочла статью от начала до конца — не буду повторять безжалостные злорадные уколы в адрес «Гусыни», — потом вызвала Силлу и начала действовать.

Первой мыслью было накинуть какой-нибудь старый наряд и доехать до дома Лебеди в наемной коляске, вместо того чтобы ждать, пока подадут мой экипаж. Потом пришло в голову, что в глазах публики все имеет значение. Я решила устроить настоящую процессию. Если все взгляды обращены на нас, пусть видят, что я поддерживаю подругу.

Велев Силле собрать всех тех лакеев, которых я держала для больших вечеринок, я приказала им надеть именные ливреи Ласточки. Конюх получил распоряжение позаботиться, чтобы лошади были безукоризненно, до блеска вычесанными, а в последний момент я даже решила надеть на них сбрую с украшениями в виде черных перьев на головах, которую обычно приберегала для самых торжественных выездов.